|
Неправильны, а потому неприемлемы те пути, которыми воспитатели подходят к культуре этой стороны интеллекта дошкольника. На первый план выдвигается не формальное упражнение способности восприятия реальности, но количество знаний , приобретаемых ребенком. При этом совершенно упускается из виду, что не та пища, – безразлично, психическая или физическая, – которая поглощается, а лишь та, которая усваивается, идет на построение нашей психической и физической личности. Неорганизованный мозг ребенка затопляется потоком знаний, преподносимых воспитателем; материал представляет пеструю смесь предметов и качеств. Проводником в этом лабиринте служит всегда воспитатель. Дошкольнику самому нечего делать с материалом; последний не возбуждает его к самопроизвольным исканиям и не приводит к самостоятельным творческим достижениям, ибо в нем нет контроля ошибок, и он может только служить наглядным пособием в руках воспитателя. На этих наглядных пособиях воспитатель – как это с неподражаемым сарказмом описано у Монтессори – упражняет свое красноречие; он не замечает при этом, что в каскаде слов, низвергающемся из его уст, тонет и теряется самое существенное – слово, обозначающее изучаемый объект. От обилия и пестроты материала у ребенка так же рябит в мыслях, как в глазах. Цвета, размеры, формы, – все сливается в клубящемся тумане, все мелькает с калейдоскопической быстротой, и над всем этим проносится словесный ураган. Хаос внешний присоединяется к хаосу внутреннему. И так как психология дошкольного возраста сама еще щеголяет в детских башмачках, она не в состоянии указать – подготовлена ли нервная система данного дошкольника в данный момент к восприятию того именно материала, в том количестве и темпе, которые кажутся подходящими воспитателю . Одно можно утверждать с достоверностью; таким путем в ребенке не закладываются точные, резко отграниченные, четкие восприятия, которые могли бы руководить дальнейшим самостоятельным опытом; он не наблюдает, не мыслит, не ориентируется самостоятельно и потому не научается ни самостоятельному наблюдению, ни самостоятельному приспособлению к реальности. Монтессори не торопится напитать дошкольника возможно большим количеством знаний. Она не стремится – подобно Стэнли Холлу – ознакомить ребенка дошкольного возраста не только с окружающим миром (ведь и этого оказывается уже недостаточно!), но и с первобытным человеком, его религией и пр., и пр. Монтессори полагает – и, как биолог, справедливо полагает, – что в каждой фазе развития должны быть выявлены все возможности, соответствующие ей, иначе никогда не удастся наверстать потерянное, и будет бессмысленно расхищена драгоценная психическая энергия. Она доказала нам, что дошкольный возраст – период формального упражнения всех сторон психической активности . Она продемонстрировала нам, что в этой фазе развития дошкольнику может быть дан материал и метод для осознания внешнего мира, упорядочения собственной личности и выработки координированных реакций, и что он овладевает вполне этим материалом и методом. Быстрое угасание в ребенке определенных тенденций, не получивших возможности развития, мы видим хотя бы на примере того, как в подобных случаях в дошкольнике к шести годам ослабляется и падает интерес к упражнению осязательно-мускульного чувства, властно требующего удовлетворения в более раннем периоде развития. — 44 —
|