|
После нескольких операций настал момент, когда стало ясно: Фрейду необходим человек, который сумеет, как точно выразился Ирвинг Стоун, «скрашивать старость». Ни жена Марта, ни ее сестра Минна на эту роль не подходили – не только потому, что они были слишком далеки духовно (речь не о душевной теплоте, но о понимании дела мужчины и способности продолжать его, как, например, Козима Вагнер после смерти мужа). Нужен был не просто собеседник, но человек, способный развивать дальше идеи психоанализа. Нужен был ему! И Анна согласилась – из жалости и из желания помочь. А еще – из‑за неспособности поставить свой жизненный проект выше отцовского. Она решилась посвятить себя отцу, став его помощницей, секретарем, сиделкой, другом, безропотной и заинтересованной собеседницей. Было бы наивным полагать, что приход Анны Фрейд к психоанализу произошел быстро. Даже при ее способностях и желании воспринимать отцовскую концепцию понадобились годы, прежде чем дочь из универсальной сиделки превратилась в ученого и продолжателя идей. Ее неистовое, неугасимое желание было порождено одним: жаждой угодить смертельно больному отцу. Еще при жизни превратившегося в легенду отца, к сорока годам Анна выдала свою, окончательно оформившуюся идею, оставив мечты организовать личную жизнь, приняв на себя продолжение миссии. Роль отца в этом восхождении переоценить невозможно – как психоаналитик Зигмунд Фрейд сформировал свою дочь, передав ей даже свою хватку – инструмент борьбы за первенство в избранном направлении (Фрейд был еще жив, когда Анна с трибуны клеймила Мелани Кляйн за «вульгарный подход» к психоанализу – отец мог бы гордиться дочерью). Она достигла многого, но всю жизнь провела одна, без спутника жизни, а ее работа с детьми была в значительной степени компенсацией за поражение на личном фронте. Конечно, случай Анны Фрейд относится к редким исключениям, подтверждающим, что родители определяют ту степень добра, которой одаривают своих детей. Впрочем, встречаются и совершенно уникальные случаи. К таковым следует отнести появление выдающегося врача Николая Ивановича Пирогова. Из шестерых выживших в семье казначея детей он был самым младшим. И своим образованием Николай был обязан… знакомому семьи – известному московскому врачу, профессору Московского университета Е. Мухину. Сей достойный муж приметил способности любознательного мальчика и стал заниматься с ним индивидуально, постепенно вовлекая в медицину. В результате четырнадцатилетний юноша, прибавив себе два года, поступил на медицинский факультет Московского университета. Однако Николай Пирогов учился легко – его впечатляли громадные перспективы медицины. Когда же ему удалось устроиться на должность прозектора в анатомическом театре, он окончательно решил посвятить себя хирургии. — 48 —
|