В начале было воспитание

"Мы постоянно ругались друг с другом из-за любого пустяка. Иногда я сама провоцировала скандал. На мое одиннадцатилетние мать подарила мне проигрыватель. У меня было несколько пластинок с самыми разными записями: диско и другой музыки, популярной среди подростков. Теперь вечерами я терзала громкой музыкой слух матери и ее сожителя. Как-то Клаус не выдержал, зашел в детскую и потребовал уменьшить звук. Я, конечно, не послушалась. Тогда он рывком снял иглу с пластинки. Я снова поставила ее и загородила собой проигрыватель. Он попытался отодвинуть меня, и тут я такой крик подняла!" (S.38).

Ребенок, безропотно сносивший побои отца, устраивает скандал, когда посторонний дотрагивается до него. Во время сеансов психоанализа подобные рассказы можно услышать довольно часто. Так, многие фригидные женщины, испытывающие отвращение даже при прикосновении мужа, на сеансе психотерапии вспоминали, что в детстве страдали от сексуальных посягательств со стороны отцов или других мужчин - членов семьи. Воспоминания об этом, как правило, не вызывают у них сильных переживаний. Сильные эмоции направлены против нынешних партнеров. Лишь со временем женщина сознательно переживает весь спектр чувств, связанных с ранним детством: стыд, унижение, ярость, возмущение, что, в конце концов, приводит к тому, что она разочаровывается в любимом отце.

Часто на сеансах психоанализа случается, что, прежде чем пациентка сможет эмоционально пережить сцены сексуального насилия со стороны отца, к ней приходят "воспоминания", но только в них присутствует другой мужчина, менее близкий человек.

Кто же в данном случае этот мужчина? Если это был не отец, то почему тогда ребенок не оказывал сопротивления? Почему он не рассказал об этом родителям? Не потому ли, что именно отец проделывал с ним подобное и ребенок понял, что надо молчать? Направляя отрицательные эмоции против личности, более или менее безразличной ему, ребенок может сохранить хорошие воспоминания об отце. После скандалов с Клаусом Кристиане показалось, что ее отец совершенно изменился. "Он оказался очень милым. Он был и в самом деле мил. Он снова подарил мне собаку. Дога" (S.39). Далее мы читаем:

"Отец у меня ну просто класс! Я поняла, что он по-своему любил меня. Теперь он относился ко мне, как ко взрослой. Даже разрешил вечерами гулять с ним и его подругой.

Он образумился, стал дружить со сверстниками и всем рассказывал, что он уже был женат. Я больше не называла его "дядей Рихардом". Он, похоже, теперь даже гордился своей старшей дочерью, т.е. мной. Правда, при планировании отпуска проявлялась его типичная черта: он сделал так, как было удобней ему и его друзьям, взяв отпуск в конце каникул, и я на две недели позже начала учебный год в новой школе. У меня сразу появилось несколько "хвостов"" (S.40).