Я плохая мать?

Я долгое время переживала, что мои дети совершенно не умеют проводить время и развлекать себя в одиночестве. Просыпаюсь, они сразу ко мне прилипают, прихожу с работы – прилипают, если рисовать – вместе, если строить – вместе. Переживала-переживала и обнаружила, что по утрам, если они просыпаются в шесть, они иногда проводят вдвоем четыре часа, а вечером часто болтают на двухэтажной кровати час-полтора перед сном, а Лева перед сном пролистывает пять книжек и рассказывает себе, о чем они. Итого – доходит до пяти часов в день одиночества, даже мне давно столько не достается.

Может, с точки зрения психологии я не совсем права, но детский авторитет Карлсон тоже говорил, что только у тупиц не бывает фантазии. Он ведь, строго говоря, и сам был плодом чьей-то фантазии.

Глава 16

А если его обижают?

Вот, например, приходит Лева на детскую площадку, и там ребенок катается на самокате. Лева требует дать ему этот самокат, я объясняю ему, что это не наш самокат и мальчик сам на нем катается, а у нас зато есть лопатка, грабли и ведерко, и мы можем поиграть в песочнице. Это объяснение его обычно устраивает. Проходит какое-то время, к Леве в песочницу приходит девочка, хватает его лопатку и уходит в другой угол копать. И тут он в растерянности приходит ко мне. А что я могу? Я говорю: Лева, сходи к девочке, поиграйте вместе, вот тебе грабельки, вот ведерко. Он идет к девочке, а она смотрит на него презрительно, встает с нашей лопаткой в руках и идет в другой угол. И тут он снова в растерянности приходит ко мне. А что я могу? Конечно, я могу немедленно пойти к девочке и сказать: знаешь что, не хочешь играть вместе, гони лопатку, посмотреть на нее презрительно и уйти с лопаткой в другой угол. Или к ее родителям: мол, ау, ваша девочка обижает моего мальчика, да к тому же украла нашу лопатку. Но я что-то мычу Леве про то, что, ну, девочка хочет немножко поиграть, давай пока построим замок.

Или дети играют в футбол, и он тоже хочет с ними играть, он очень рад, что кто-то играет в футбол. И с этой своей открытой хрупкой детской радостью он бежит к мячу, а мальчики берут мяч в руки и говорят ему: “Слышь, не мешай”. И он в растерянности приходит ко мне. А мне хочется подойти к ним и сказать: “Ах вот так, да? Ну а мне папа десять таких мячей купит, если я захочу. И вообще нам самим с вами в футбол играть противно”. А эти девочки, с которыми он хочет играть? Я всегда учу его, что если у тебя что-то есть – поделись, и он вовсю старается вопреки обычному детскому жадничанью быть хорошим. Почему же я молчу и лишь отвлекаю его, когда с ним поступают так несправедливо?