Зонд с Арктура

И тут я пробудился к осознанию себя и вошел в мое новое бытие. Я ощутил себя в теле дерева - гигантского, полного жизни ствола, с артериями и венами, перекачивающими соки внутри меня. Я, Мерлин, родился из этого ствола! Освободившись из этой плаценты, от ее коры и луба, листвы, корней и замшелых сучьев, я полностью ощутил свою вновь обретенную растительную форму. Мемнозис стал не более чем смутным воспоминанием. То, как я попал сюда, казалось еще более туманным. Но стоило мне закрыть свои новые глаза, чтобы поискать отгадку внутри себя, затемненная панорама входа в мое собственное присутствие озарилась эмблемой щита Арктура. Переливы синего и фиолетового воссияли перед моим внутренним взором, и тогда я действительно вспомнил.

Процион никогда по-настоящему не был освоен. Несколько люциферианских миссий окончились безуспешно, в результате непредсказуемой химической “внутренней агрессии”. И все же, здесь было нечто, ради чего стоило предпринять новую попытку. Я, Мерлин, эманация сердца Мемнозиса, прибыл сюда, чтобы начать на этой планете новый эксперимент. Подобно ему, я вышел из множества и, сохранив свою связь с ним, все же стал отделенным. И когда на моем языке затрепетало новое имя - Мерлин, я знал, что оно - отныне мое.

Окончательно отлепившись от дерева, я начал исследовать мое новое состояние. Мое юное тело оказалось удивительно гибким, полным жизненных сил и пластичным. Мне достаточно было только подумать, чтобы мой мысленный образ предстал передо мной. Осознав, что моя ментальная сила немедленно вызывает явления к бытию, я стал гораздо внимательнее к своим мыслям.

Достаточно мне было пожелать найти себе уютное место для отдыха, как передо мной воздвиглась кристальная башня из арктурианского мрамора цвета лаванды. Я обнаружил, что к ее вершине вела спиральная лестница из 208 ступеней. За последней площадкой меня ждала не совсем обычная дверь. Стоило к ней прикоснуться, как она с громом и грохотом распахнулась, открыв вид на диковинное помещение. Оно было похоже и на лабораторию, и на мастерскую художника. Из углов веяло прохладой и темнотой, а стены, очевидно, состояли из какой-то прозрачной и лучезарной субстанции. Шепот многих созданий внезапно пронзил мой слух, и я увидел, что стены башни ходят ходуном, подобно ремизам ткацкого станка.

Я обнаружил, что без малейших усилий способен перемещаться в любую точку этого диковинного пространства. На любое положение, которое мое тело стремилось занять, откликались все новые сочетания света, мысли и звука, совершенно уникальные и своей формой, и содержанием. Я понял, что в них отражались телепатические сигналы других аналогиков, где бы они ни находились. Мне стало ясно, что здесь на Проционе, кроме меня, никого из них нет.