|
На протяжении всей жизни любого человека его эфирное тело служит, как указывает Ю.Иванов, средством связи между «тонким» миром и человеком. Оно — что-то вроде трансформатора, перерабатывающего энергию «тонкого» мира и передающего её человеку. И, соответственно, наоборот: трансформирующего и пересылающего биоэнергетические сигналы человека в «тонкий» мир. Сделавшись привидением, эфирное тело в поисках жизненно необходимой ему энергии, насколько я понимаю, лихорадочно ищет пути проникновения на астральный план потусторонней реальности. Увы, пути туда ему нет («случай Винокуровой», диалоги призраков). И тогда эфирная «кожа», сброшенная на потустороннюю свалку астральным телом, однако жаждущая продолжать своё идиотское бессмысленное существование, волей-неволей возвращается к отправной точке своего бытия. Она возвращается к человеку. К тому или иному ЖИВОМУ человеку, попавшемуся, на свою беду, ей под руку. Ибо любой живой человек по самую макушку наполнен живительной «энергией жизни», столь необходимой привидению. Призрак не знает других «энергий жизни». В ту пору, когда он ещё не был призраком, а был эфирным каркасом живого человека, он поддерживал свою форму за счёт той самой энергии... Подключаясь к биоэнергетике живых людей и воровски отсасывая из неё порции «энергии жизни» неведомого нам объёма, посмертные призраки — эти жулики — и решают задачу самосохранения. Решают за счёт человеческих доноров. Они паразитируют на нас с вами! НЕЖИТЬ , КВАЗИЖИЗНЬ Энергетические вампиры, потусторонние альфонсы ведут себя, как пиявки-кровососы. Подозреваю, они почти наверняка сокращают жизнь человека, к которому становятся «на подсос». Ведь в ходе контакта с донором привидения присваивают себе часть «энергии жизни», отпущенной тому невольному донору свыше и, возможно, очень строго дозированной. Стало быть, эфирные тела, или призраки, — это потусторонние упыри, вурдалаки, пьющие энергетические крови живых людей. Ночные тати, они заявляются в дома и квартиры тех людей чаще всего под покровом полуночной мглы. Заявляются с астральной помойки, выползают из зловонной клоаки, в которой смердят, разлагаясь, «шкуры», «чехлы», «кожи», «плёнки», сброшенные туда астральными телами. Наваленные там смрадной горой, шевелящейся, стонущей и стенающей, ОБЛАДАЮЩЕЙ ОСТАТОЧНЫМИ СЛЕДАМИ РАЗУМА, эфирные обноски астральных тел не желают, надо так полагать, подыхать. Однако в массе своей тем не менее подыхают-таки. Судя по относительной немногочисленности сообщений о встречах живых людей с нежитью, выбраться с той помойки обратно — в мир живых людей — удаётся лишь немногим из привидений. Очевидно, удаётся это лишь самым прытким, самым, я бы сказал, энергетически сильным, самым напористым. — 215 —
|