|
И вновь эффективность этой модели лучше всего можно оценить с помощью сравнительной таблицы. Так, на приведенном ниже изображении первый ряд соответствует репродукции — то есть простому воспроизведению множественных дуг, по форме своей напоминающих лодку. Подобные дуги, наблюдаемые на первой стадии транса, представлены в наскальных росписях обоих племен — бушменов сан и индейцев косо. Ряд II, вновь берущий свое начало в энтоптических феноменах первой стадии транса, представлен фрагментацией зигзагов, распадающихся на отдельные шевроны. Ну а в третьем ряду показана интеграция энтоптических феноменов — на этот раз зигзагов и решеток, — вновь наблюдаемая в обеих художественных традициях [148]. Ментальные образы различных стадий транса, нашедшие отражение в наскальных росписях сан и косо (по Льюису-Вильямсу и Доусону, 1988) Рисунки сан и косо, представленные в IV ряду данной таблицы, соответствуют тем образам, которые участники лабораторных экспериментов наблюдали уже на второй стадии транса. Для нейропсихологов эта стадия отождествляется с попытками тестируемых осознать значение энтоптических феноменов, проплывающих в поле их зрения. Как правило, происходит это путем преобразования данных узоров в натуралистические изображения животных и прочих объектов. Как мы видим, художники сан превратили многочисленные дуги в изображение, напоминающее пчелиный улей. Ну а шаманы косо узрели в таких дугах круторогую овцу, весь облик которой напоминает классическую форму одного из энтоптических феноменов, поскольку "тело животного похоже очертаниями на лодку, к которой приделали голову, ноги и хвост" [149]. В V и VI рядах таблицы представлены фигуры людей и животных, встречающиеся в наскальных росписях бушменов сан и индейцев косо. Подобные изображения сродни тем полноценным галлюцинациям, которые испытуемые видят на третьей — заключительной — стадии транса. Как показывают эти примеры, такие фигуры нередко сосуществуют — в форме наложения и совмещения — с зигзагами и другими энтоптическими элементами, характерными для первой стадии транса [150]. Таким образом, все это доказывает безусловную правоту Льюиса-Вильямса, который утверждает, что его модель, опирающаяся на нейропсихологические исследования мысленных образов, типичных для измененного состояния сознания, находит свое подтверждение в наскальной живописи бушменов сан и индейцев косо. Чтобы лучше понять интерпретационную силу этой модели, постарайтесь представить то затруднение, с которым неизбежно сталкивается любой археолог, не имеющий в своем распоряжении никаких этнографических материалов. В этом случае ему будет необычайно трудно истолковать ту или иную художественную традицию и разобраться в том, какое место она занимает в соответствующей культуре. И мы уже знаем, что традиционные методы исследования наскальной живописи не смогли справиться с подобным затруднением. Но если бы те же самые археологи, занимавшиеся ранее изучением росписей сан и косо, получили в свое распоряжение нейропсихологическую модель, то, при должном ее применении, они смогли бы достичь несомненного прогресса в работе. В частности, отметив присутствие в двух этих системах энтоптических феноменов и прочих элементов, связанных с миром видений, ученые должны были бы констатировать тот факт, что обе традиции берут свое начало в измененных состояниях сознания, типичных для любых шаманских культур. — 58 —
|