|
С другой стороны, если правы шаманы с их точкой зрения на Вселенную, то в этом случае постоянное взаимодействие с нематериальными измерениями становится не только понятным, но и оправданным. И это невзирая на то, что западные ученые относят данные измерения к категории нереального. В свою очередь, как напоминает нам Рик Страссман: Согласившись с концепцией мозга как приемника информации… мы можем согласовать биологическую модель изменения его параметров с химической. В то же время это позволяет допустить, что опыт измененных состояний сознания отражает стабильные и независимые от нашего уровни существования [1163]. Бенни Шэнон также готов принять эту возможность со всеми вытекающими из нее последствиями. Он отмечает, что те видения, которые он наблюдал под воздействием аяуаски, были порой настолько реальными, что сам собой напрашивался вывод: мне удалось прорваться в иные сферы бытия. Кстати говоря, в это охотно верят многие из тех, кто хоть раз употреблял аяуаску. И по ходу интоксикации, и после нее перед ними не раз вставал вопрос: похоже, это и в самом деле существует? [1164] Как отмечает Шэнон, аяуаска впервые в жизни заставила его усомниться в "правомочности западных взглядов на природу реальности" [1165]. И в то же время, как ученый, он чувствует определенную неловкость от того, что вторгается в сферу сверхъестественного. По словам самого Шэнона, "обращение за помощью к паранормальному" чуждо его мышлению [1166]. Признавая то, что сам он называет "чарующим воздействием южноамериканского напитка", Шэнон отмечает, что в качестве "профессора университета, психолога и философа" предпочел бы остаться в рамках "тех норм мышления, которые соответствуют моему культурному и профессиональному наследию" [1167]. Однако он же признает, что результаты экспериментов оказались слишком неожиданными и это неизбежно должно сказаться на характере истолкования: Если общие элементы в опытах с аяуаской не могут быть объяснены с помощью традиционных психологических терминов, то нам не остается ничего иного, как перейти от сферы внутреннего к сфере внешнего. В этом случае нам придется рассматривать возможность того, что эти схожие элементы отражают образцы, существующие в иной, нематериальной реальности [1168]. Внутренняя сфера?Вывод в данном случае напрашивается сам собой: невзирая на свои научные заслуги, ни Страссман, ни Шэнон не способны дать четкого истолкования тому загадочному феномену, который связан с видениями сверхъестественных существ. Мы уже упоминали о том, что эти создания впервые нашли свое отражение в тех наскальных росписях, которые были созданы еще 35 тысяч лет назад. Затем они существовали в образе богов и богинь высокоразвитых цивилизаций древности. Позднее, в Средние века, они приняли форму эльфов, фей, демонов и гоблинов. Да и сейчас, в двадцать первом веке, они продолжают являться нам в образе инопланетян, сохраняя при этом многие из традиционных элементов, возникших еще в эпоху глубокой древности. Ни одно из открытий Страссмана и Шэнона не противоречит возможности того, что эти комплексные галлюцинации, равно как и связанные с ними темы смешанного потомства, териантропии, похищений и раненых людей, служат отражением встреч с альтернативными реальностями. Но, невзирая на комплексную структуру этих галлюцинаций, оба ученых допускают, что они могут тем или иным способом возникать внутри человеческого сознания. Правда, и Страссман, и Шэнон признают, что механизм этого процесса остается для них полной загадкой. — 314 —
|