|
Да, существо, называвшее себя Гильелмус Монакус (Вильгельм-Монах), говорило, что это часовня Эдгара-Мученика, давно разрушенная и затерявшаяся. Неужели это правда? Пользуясь размерами и указанием местонахождения, полученными таким странным способом, рабочие Блай-Бонда вскоре раскопали останки сооружения протяженностью девяносто футов к востоку. Местоположение соответствовало автоматической записи, но принадлежало ли данное строение часовне Эдгара-Мученика, у которой, как указывала автоматическая запись, был веерообразный свод? Ответ на все вопросы дали дальнейшие раскопки и изучение останков кладки, на которой обнаружили метки каменщиков. Действительно, тип веерообразного свода был именно таким, каким описал его завороженный карандаш. И осколки голубого оконного стекла валялись тут же, где их разбросали обезумевшие варвары. А где же вторая часовня? И снова Блай-Бонд с Барлеттом обратились к завороженному карандашу, и снова карандаш писал ответы на вопросы, только на этот раз на английском языке начала XVI века. Когда же полученные инструкции копать в твердом грунте на северном участке аббатства показались сомнительными, друзья решили переспросить источник информации и получили ответ: «Ищите мою часовню там, где я вам и указал, – на том берегу». Таинственный информатор добавил, что они найдут только одну стенку, все остальное было растащено на частные постройки. И снова раскопки подтвердили точность полученных сведений. В течение десяти лет, пока велись раскопки, Блай-Бонд и Барлетт с помощью так называемого автоматического письма получили сотни таких посланий. Они тщательно датировали и собирали поступающий таким образом материал. Они поражались точности, с которой выдавались данные по измерениям, – вплоть до дюйма. На протяжении столь удивительного десятилетнего сотрудничества Блай-Бонд и его друг интересовались, кто же снабжает их такими прекрасными сведениями. Карандаш написал, что это монахи, жившие в аббатстве со дня его основания. Каждый монах отвечал за свой период жизни. Случавшиеся длинные паузы, писал карандаш, являлись результатом некоторых затруднений. Монахи совещались между собой, когда возникало какое-либо сомнение, и старались по возможности точнее ответить. Один из самых плодотворных информаторов называл себя Иоханнесом Брайэнтом. Он утверждал, что был коротышкой и умер в 1533 году. Самая ранняя запись в блокноте Барлетта принадлежала лицу, медленно выписавшему свое имя – Авфвольд Саксонский, – который сообщал, что задолго до возведения аббатства он на том же самом холме построил крепкий деревянный дом, вошедший впоследствии в монастырь. Блай-Бонд и его команда принялись за раскопки в точно указанном месте и без труда обнаружили остатки деревянного сруба, поверх которого легла каменная кладка тысячелетней давности. — 56 —
|