|
Эта гипотеза настолько соблазнительна, что к ней возвращались еще несколько раз, начиная с 1880 года, даже в связи с морским змеем с шеей жирафа, что, конечно, не очень оправданно. Во всяком случае, именно такой, какой она была высказана в 1846 году Матиасом Якобом Шлейденом — в несколько уклончивой и странной форме, — эта гипотеза осталась без признания. И никого это не удивит.
СКАНДИНАВСКИЙ ПЕРИОД (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Плачевный конец гидрархоса мог привести, без сомнения, только к одному — к дискредитации морского змея, чья репутация и без того подвергалась столь жестоким испытаниям, особенно начиная с 1817 года. Поспешные экспертизы выброшенных на берег останков, газетные «утки», промашки экспертов, надувательства, подделки… Сделавшись темой для толков в научных обществах, морской змей затем стал цирковой звездой, предметом продажи и объектом журнальных сенсаций, героем фантастических романов и разных насмешливых песенок. Искренние и подлинные свидетельства обращались в шутку, и было бы неудивительно, если бы мало-помалу морского змея окружили стеной насмешливого молчания и он вовсе исчез бы с мировой сцены.
Однако когда проблема вновь возникла в 1848 году — в то время, когда сказочного зверя в течение добрых двадцати минут наблюдала команда британского военного судна «Дедал» (известного, среди прочего, достоинствами своих офицеров, которым едва ли была присуща склонность к разного рода шуточкам), — то множество накопившихся свидетельств вновь стали объектом коллекционирования. Пришлось признать, что за последние тридцать лет — этакого темного средневековья для «змееведения» — морское чудовище показывалось очень часто: больше ста раз, если брать только те наблюдения, которые сделались темой отдельных отчетов. А ведь наверняка было много других, которые ускользнули от ока наших исследователей.
Примечательно, что около семидесяти раз змей появлялся между Новой Землей и мысом Гаттерас и флегматично проплывал вдоль этого атлантического побережья Северной Америки, которому он явно отдавал некоторое предпочтение. Но не забылись при этом и старые привязанности: едва ли в два раза реже он заходил в норвежские фьорды..
Этой богатой скандинавской жатве на чудеса мы обязаны больше всего двум расследованиям (проведенным с разницей примерно в двадцать лет английским путешественником Артуром Кэйпеллом Бруком и немецким зоологом профессором Генрихом Ратке) и регулярным публикациям новых сообщений в «Нотитцен» Людвига фон Фрорипа, у которого как журнал, так и эту добрую традицию унаследовал с 1847 года его сын, Роберт фон Фрорип.
— 110 —
|