|
- Я не могу без ужаса перейти улицу, панически боюсь машин и, вообще, любого транспорта, - говорила, волнуясь, Людмила Ивановна. - Вы знаете, я боюсь любого замкнутого пространства, короткое пребывание в лифте для меня просто кошмар, а о том, чтобы спуститься в метро, и говорить нечего. Я обращалась к врачам, но они ничем не могут мне помочь... Голос Людмилы Ивановны стал совсем тихий. Слова едва долетали до высокого Ломсадзе. Употребив общепринятое, традиционное выражение «вы знаете», женщина, естественно, не подозревала, что Автандил Алексеевич на самом деле уже все знал. Знал, что страдает она этим недугом довольно давно, что больше всего тревожится о своей больной матери, за которой, кроме нее, ухаживать некому, о своей дочери, которую еще надо растить, а это значит, что работать ей просто необходимо. - Не беспокойтесь, не переживайте, - сказал Ломсадзе, - я Вам обязательно помогу. На выступлении моя ассистентка продиктовала номер телефона. Вы записали? -Да… - Звоните. Очень скоро мы увидимся. Не ожидавшая такого внимания женщина растерялась и так и осталась стоять некоторое время на месте, постепенно чувствуя, как наступает комфортное состояние, уходит куда-то страх перед улицей и транспортом. А Ломсадзе пошел, сопровождаемый зрителями к уже замерзшей на холодном осеннем ветру Ларисе. Она стояла у машины и терпеливо ожидала его. На следующий день ленинградское телевидение продолжило съемки уже там, где остановился Ломсадзе, то есть дома у Ларисы. Сам он не возражал, реагировал на этот факт, как всегда, спокойно. Комната наполнилась проводами, аппаратурой, которая выглядела не такой легкой и удобной, как сейчас. С балкона вниз, с пятого этажа, тянулся кабель к стоящему внизу автобусу телевидения. Дотошные журналисты, ведущие передачи, стали расспрашивать телепата о тонкостях процесса восприятия мысли, о его обучении в Индии и о многом другом, что было интересно бы зрителям. Он отвечал настолько непринужденно и убедительно, что самые заядлые скептики были обезоружены. Вскоре передача с интервью и фрагментами выступления Ломсадзе была показана по телевидению. В Москве она, по словам одного из журналистов, произвела эффект взорвавшейся бомбы. Это была сенсация. Крупные концертные залы Ленинграда наперебой предлагали Автандилу Ломсадзе выступить на их сцене. Оперная студия консерватории, пожалуй, самый большой зал, в котором Автандил Ломсадзе проводил свои опыты. В необъятной глубине зала, погруженного в темноту, с дальних рядов балкона он воспринимал мысли у тех зрителей, которых даже не видел, будучи ослепленным ярким светом прожекторов. — 128 —
|