|
Еще 5 человек попытались выступить в защиту братства во время третьей сессии, но если остальные 14 тамплиеров, похоже, давали свои показания беспрепятственно, то с этих пятерых тюремщики буквально глаз не спускали и малейшую их попытку как‑то защитить орден жестоко пресекали. Трое из этой пятерки — Мартен де Монри‑кар, Жан Дюран и Жан де Рюиван — были из тех девятнадцати, что принесли присягу 15 марта; их показания были весьма схожи с показаниями Жерара д'Оньи и его товарищей55. Например, Мартен де Монрикар, приор Мо‑леона в диоцезе Пуатье, считал, что во Франции братьев в орден «всюду принимают одинаково и законным образом, как принимали и его самого, и многих других, что он видел собственными глазами, однако в некоторых частях света их принимают иначе, и об этом рассказывал в своем признании великий магистр»56. Все эти свидетели давали показания перед папской комиссией в понедельник 22 марта 1311 г., однако уже в среду их увезли, и все трое вскоре признались в отречении от Христа и плевании на крест и заявили, что в прошлый раз по глупости солгали. Все они по‑прежнему утверждали, что их не запугивали и не убеждали переменить показания; по их словам, с ними на эту тему даже не говорили57. Такие же перемены произошли и в поведении двух других тамплиеров, которые давали комиссии показания ранее, но в том же году. Жан де Полленкур, который дал показания 9 и 12 января, и Жан де Кормей, выступавший перед комиссией 8 и 9 февраля, являют собой наглядный пример применения королевскими тюремщиками особых методов давления. Жан де Полленкур предстал перед комиссией без плаща тамплиера, который, по его словам, порвался, и без бороды, объясняя это тем, что прелаты и прево в Пуатье сказали ему и другим братьям, что им следует побриться. Полленкуру было около 30 лет. Его уже допрашивал епископ Амьена, после чего он получил отпущение грехов и примирение с церковью. Отвечая на вопросы по первым четырем статьям обвинения, он сказал, что присутствовал при вступлении в орден лишь один раз, когда принимали брата Филиппа де Манена, и «не нашел ничего постыдного ни в действиях (принимавших его братьев), ни в их словах». Его самого принимал за десять лет до этого приор и бальи Понтье Гарен де Грандевиль. Церемония состоялась в Ла‑Ронсьер в диоцезе Амьена; присутствовали также священник Жиль де Ронтанж и два служителя ордена. Пол ленку р затем дал описание обычной процедуры приема, в значительной степени схожее с рассказом Рауля де Жизи: просьба даровать хлеб насущный и общество братьев ордена, отказ от собственной воли и интересов, обет целомудрия и бедности, клятва беречь имущество ордена и хранить его тайны. После этого, видимо, мужество вдруг оставило его, он утратил нить повествования и «гневно заявил несколько раз, что желал бы подтвердить свое первоначальное признание, сделанное им в присутствии упомянутого епископа Амьена, а затем признался, что отрекался от Бога во время вступления в орден». — 155 —
|