|
Московского Совета о создании мемориала "опального революционера", да еще анархиста (не имеющее прецедента и последующих аналогий), скорее всего, было принято под давлением ВЦИКа, членом которого был не только Карелин, но и его достаточно близкий и влиятельный знакомый - член Президиума и секретарь ВЦИКа А. С. Енукидзе. Возможно, именно Карелин рекомендовал на пост председателя Комитета В. Н. Фигнер, которая была связана дружескими узами с семьей Кропоткина и, по-видимому, с Карелиным и его последователями. Такая расстановка сил - Исполнительное бюро Комитета, где анархизм был представлен только Карелиным, и анархистская секция во главе с А. М. Атабекяном - неминуемо должна была разрешиться острым конфликтом. Скандал разразился в начале марта 1925 года, когда на заседании секции Атабекян прочел оскорбительный реферат по только что выпущенной книге Н. К. Лебедева о Кропоткине. Лебедев был не только членом Исполнительного бюро Комитета, но и родственником Кропоткина. Судя по всему, реферат вызвал гневную отповедь С. Г. Кропоткиной, которая присутствовала на заседании, a 11 марта Атабекян послал ей вызывающее письмо, предложив уйти из Музея и передать его анархистам. В архиве анархиста А. А. Борового, который входил в научную секцию Кропоткинского Комитета и в конфликте встал на сторону С. Г. Кропоткиной и В. Н. Фигнер, сохранились документы, которые позволяют представить развитие конфликта (их дополняют и материалы газеты "Рассвет"). Речь шла не о частностях, даже не о трактовке Кропоткина как анархиста или ученого, а о стремлении политических анархистов сделать Кропоткинский музей преемником закрытых к тому времени анархистских клубов Москвы, стать центром политической оппозиции. Насколько это было гибельно для Музея, говорить не приходится уже потому, что именно весной 1925 года по стране прокатилась волна массовых арестов анархистов. Как видно из письма Атабекяна Кропоткиной, она крайне отрицательно — 488 —
|