|
раньше, он был бы Калиостро или де Рокке-том. Сейчас он - опереточная, смешная фигура". Досталось от авторов статьи и коллеге Б. В. Астромова - С. Д. Ларионову. Места ему в фельетоне уделено, правда, значительно меньше, но яркость и выпуклость зарисовки от этого не пострадали. "Подобно тому, как Калиостро сопровождал его друг и доверенный Петер Шенк, точно так же тенью Астромова являлся этот Ларионов, - пишут они. - Он происходил из семинаристов. Был одновременно студентом-медиком, студентом Консерватории по классу гобоя, актером фарса Сабурова, православным священником и, конечно, масоном. Когда Синод лишил его священнического сана, он принял католичество и быстро стал ксендзом одного из соборов. Это - авантюрист астромовского толка. И тот и другой сейчас - вымирающая, редкая порода бобров или марабу. Жестокие законы Дарвина действительны и в применении к поколениям авантюристов". Как ни ярка характеристика Астромова, данная ему братьями Тур, она все же весьма пристрастна. Во всяком случае, к появлению Астромова на Лубянке и к его предложениям там отнеслись со всей серьезностью. Очевидно, что, несмотря на присущие ему недостатки, столь красочно описанные фельетонистами, он был достаточно умен и выглядел убедительно в глазах своих высокопоставленных собеседников из ОГПУ. После допросов и бесед в Москве со "специалистами" ОГПУ (член коллегии Я. С. Агранов, начальник Секретно-оперативного отдела Генкин), Астромов прибыл в начале июня 1925 года в Ленинград, где и стал "работать" под контролем ОГПУ. Оперативную связь с ОГПУ (зам. начальника Райский) Астромов осуществлял через некоего Лихтермана, встречаясь с ним время от времени на конспиративной квартире по Надеждин-ской улице. Не возбранялось ему появляться в ОГПУ и по собственной инициативе, позвонив, правда, — 315 —
|