|
признаться, большая ошибка, что никто о дальнейшем не думал. Я твердо решил тогда, когда все наладится и войдет в нормальную колею, заняться серьезно организацией масонства. Мне всегда представлялось, и сейчас я в этом убежден, что только при надлежащей организации масонов и, конечно, при твердом решении участвующих подчиниться масонской дисциплине возможно достигнуть каких-нибудь реальных результатов". В Петербурге Бебутов снял на Французской набережной дом, первый этаж которого был отдан им под клуб кадетской партии, а второй - под собрание масонской ложи. В январе 1907 года в нее был принят граф А. Орлов-Давыдов, оказывавший масонам большую финансовую поддержку. "Громадного роста, тучный, неуклюжий, Орлов-Давыдов, типичный дегенерат, отличался феноменальной глупостью, - отмечал Бебутов в книге "Русское масонство XX века", - страшный тяжелодум и при этом имел привычку свое умственное мышление излагать громко и при всех". Терпели его в ложе, главным образом рассчитывая на его, как принято сейчас выражаться, "спонсорство". Большинство масонов как в Москве, так и в Петербурге высказывалось за то, чтобы принадлежать к влиятельному в политических кругах Парижа "Великому Востоку Франции". Ковалевский, однако, был против и настаивал на присоединении к "Национальной ложе Франции" шотландского ритуала. Дело было, разумеется, не в том, что "Великий Восток" допускал в свои ряды атеистов, а "Национальная ложа" - нет. Главное, чем не устраивал шотландский ритуал русских "братьев", - незначительное политическое влияние этого направления в масонстве. Политическая власть, а отнюдь не нравственное усовершенствование рода человеческого волновало петербургских и московских "братьев". В начале февраля 1908 года на квартире М. М. Ковалевского состоялось общее собрание русских масонов, на котором он вместе со своими ближайшими соратниками (Ю. С. Гамбаров, Е. В. Аничков, Е. В. де Роберти) вынужден был покинуть "Полярную звезду" и основать собственную ложу - "Космос" — 268 —
|