и органически вписался в психологию, казалось бы, заново созданных и никак не связанных с предшественниками органов ЧК - ОГПУ - НКВД. При этом немаловажное обстоятельство, что масонство, и прежде-то не игравшее в отечестве нашем особой роли, в первой четверти XX века выродилось окончательно, никакого значения не имело. Вырождение это было вполне закономерным. Первоначально плодотворная идея "братства вольных каменщиков" о самосовершенствовании через ритуал в силу косности последнего довольно быстро исчерпала себя. В конечном счете это привело к попытке создания нового - так называемого "кадетского" или "политического" - масонства. Однако, лишенное основополагающего элемента - того самого ритуала, который оказалось нечем заменить - оно так и не смогло стать явлением общественно значимым, оставшись по сути лишь некоей игрой, маскирующей достаточно заурядные политические кружки и салоны, в разной форме существовавшие во всех странах и во все еремена. А после 1917 года игра стала уже совершенно откровенной. Многочисленные кружки теософов, спиритов, оккультистов разного толка, всяческие ордена и ложи - бесконечные "новые тамплиеры", "рыцари Света", "рыцари Христа" и иже с ними - были всего лишь интеллигентской забавой, в чем достаточно ясно отдавали себе отчет многие из их членов. Впрочем, смысл у этой игры, разумеется, был. Вернее, смыслы. Во-первых, на переломе времен она создавала иллюзию единения и общности, которые можно было противопоставить окружающему кровавому хаосу разрушения - созидания. Увы, это и впрямь была лишь иллюзия, реальной опоры не дававшая да и в принципе не способная дать. Но и тень соломинки лучше, чем одинокое плавание в ледяной воде. И потому к ней тянулись умы и сердца, слишком несхожие, чтобы могла возникнуть подлинная общность. В том ведь и суть противоречия, что интеллигенция - и особенно интеллигенция творческая - по определению должна состоять из личностей предельно индивидуализированных — 247 —
|