|
предпринимать экспедиции на Восток без его, Блюмкина, санкции, что Барченко должен всецело и полностью в своей исследовательской работе подчиняться его контролю, иначе он пустит его "в мясорубку". "Его" - значило не только Барченко, но его жену и детей. "И помни, - истерично орал Блюмкин, - нам ничего не стоит уничтожить тебя. И если ты рассчитываешь на покровительство Бокия, то зря. И он и Агранов уже в наших руках. Благодаря тому, что мы знаем об их связях с масонами с дореволюционных времен, мы имеем силу воздействовать на них. Потому что, если эта информация всплывет где-то наверху, им - конец". Но пока что Бокий мог пригодиться Блюмкину, Риксу, Отто и "еще кое-кому". Главная ценность начальника Спецотдела заключалась, по мнению Блюмкина, только в том, что у того есть "Черная книга", "где собраны компрометирующие материалы на руководящих работников", и это "дает им в руки неограниченную возможность". Суперагент почему-то считал, что Бокий отдаст им "Черную книгу" в момент "X". Глеб Иванович, действительно, в силу специфики своего положения и по прямому указанию Ленина собирал материалы обо всех высших советских чиновниках - их личная жизнь так же была государственной тайной, и тайна эта хранилась на одной из полок Спецотдела. Именно об этой "Черной книге" и упомянет Барченко на допросе в НКВД летом 1937 года. В конце же 1927 года "ЕТБ" предприняло попытку установить контакт с Гурджиевым. Для этой цели Барченко составил от имени своего тайного общества специальное послание. Его должен был передать мистику Блюмкин, о чем стало заранее известно Бокию. Однако Блюмкину не удалось этого сделать. В то время как раз начиналась операция, связанная с поез-ками на Запад и Ближний Восток. Под видом торговой фирмы Блюмкин создал нелегальную резидентуру в Турции, используя финансовые средства, которые получал от продажи хасидских древнееврейских манускриптов, переданных ему из особых фондов Государственной библиотеки им. В. И. Ленина. Эти деньги — 155 —
|