|
указал на желательность контактов с Шамбалой, причем нашел понимание Бокия: "Из совещаний с Нага Навеном, наместником Далай-Ламы в Западном Тибете, я [Барченко] получил санкцию на сообщение большевикам моих научных изысканий в области "древней науки" через специально созданную группу коммунистов и на установление контактов советского правительства с Шамбалой". С этого и началась жизнь секретной лаборатории нейро-энергетики при целевом финансировании Спецотделом при ОГПУ, длившаяся 12 лет - вплоть до мая 1937 года. * * * Да, в декабре 1924 года, когда Барченко приезжал в Москву для доклада о своем открытии на коллегии ОГПУ, он произвел на начальника Спецотдела сильное впечатление. Несколько месяцев Бокий пребывал в состоянии депрессии и подавленности. Он был прекрасно осведомлен о положении дел в стране и знал, что каждый день без остановки работает человеческая мясорубка ОГПУ. Если во время гражданской войны Глеб Иванович оправдывал необходимость репрессий по отношению к представителям бывшего "правящего класса" и даже шел во главе "красного террора", то несколько лет спустя его стали одолевать сомнения. И когда зимой 1924 года, после доклада на коллегии, Барченко и Бокий разговорились, ученый произнес фразу, изменившую жизнь обоих собеседников: "...контакт с Шамбалой способен вывести человечество из кровавого тупика безумия, той ожесточенной борьбы, в которой оно безнадежно тонет". Еще больше удивил ученый начальника Спецотдела, сообщив, что ему известно о дружбе Глеба Ивановича с доктором Мокиевским. Несколько дней спустя на конспиративной квартире, указанной Бокием, в обстановке строгой секретности собрались близкие Глебу Бокию люди - Москвин, Кострикин, Стомо-няков, а также Барченко, - для того чтобы создать московский центр "Единого трудового братства". Сходка началась с выступления Барченко. Он был взволнован, и это волнение передалось присутствовавшим. Вспоминая начало революции, Александр Васильевич говорил: "...По мере — 136 —
|