|
Подобно пчелам или насекомым, обитающим в природе, мы не воспринимаем иных сущностей, возможно обитающих рядом с нами. Правда, мы хотя бы догадываемся, что они есть. Но каково бытие этих сущностей, каковы их мотивы и цели, если они вообще присущи, этого мы знать не можем. Как не могли бы знать, не разводят ли и они человечество так же, как мы разводим пчел. Впрочем, и слава Богу, что не знаем. Не исключено, впрочем, что эти не воспринимаемые нами сущности - только часть некой запредельной реальности. Последние годы в научной литературе появляются допущения и даже доводы в пользу существования миров и Вселенных, как бы параллельных нашему Миру. Эта параллельность, взаимная невоспринимаемость и возможные зоны соприкосновения в пространстве возвращают меня к главной теме нашего разговора - к полтергейсту. Тема параллельных миров дает мне повод поведать один стоящий несколько особняком случай с полтергейстом. Я имею в виду эпизод с Барабашкой, тем более что я уже обещал рассказать об этом. Итак, время действия - осень 1988 года. Место - Москва, общежитие, где живут молодые строители. Как-то вечером, когда три девушки, Флюза, Таня и Фируза, сидели на кухне своей квартиры и пили чай, раздался стук в дверь. - Кто-то пришел? - спросила Таня. - Но ведь есть звонок, - удивилась Флюза. - Я открою, - третья, Фируза, пошла открывать дверь, но за дверью не оказалось никого. Площадка и лестница были пусты. Не успели девушки снова приняться за чай, как вдруг опять раздался сильный стук, на этот раз с потолка, прямо над ними. А еще через минуту застучало в дальнем углу, из-за шкафа. Выросшие в "глухие" годы, когда о полтергейсте не говорили и не писали, девушки ни о чем подобном и не слыхали. Но может, это оказалось к лучшему: незнание и освободило их от страха перед сверхъестественным и необъяснимым. Они просто приняли происходящее как данность: в квартире, где до этого обитали они втроем, появился некто четвертый. А то, что этот четвертый - невидимый и непонятный, - тем интересней! Именно поэтому вместо того, чтобы пытаться "изучать", "анализировать" его, как стал делать бы ум, зараженный аналитической рефлексией, они постарались просто подружиться с этим четвертым и жить с ним в мире. Начали они с того, что в первый же вечер нарекли его Барабашкой, шутливо-ласкательным именем от русского "барабан", "барабанить", т. е. "стучать". - Но если он стучит, - заметила Фируза, - может, с ним можно общаться? Может, Барабашка хочет сказать что-то! Фируза читала исторические романы и знала, что именно так, перестукиванием, революционеры, заключенные в разных камерах, переговаривались между собой. — 32 —
|