Неведомое

Если, взяв другую колоду и хорошенько стасовав ее, я опять вытащу шестерку червей, то вероятность становится очень малой: (52x52=1/2704).

Но невозможности все же нет. Это может случиться; это случалось, и комбинация шестерки червей, за которой следует другая шестерка червей,- так же точно вероятна, как всякая другая комбинация двух карт, следующих друг за другом.

Если я возьму третью колоду карт, потом четвертую, пятую - то вероятность того, что я вытаскивал бы все ту же шестерку червей, становится все слабее и слабее, потому что число различных комбинаций возрастает до фантастических размеров. Но ни в каком случае мы не дойдем до невозможности. Всегда будет возможным, чтобы случай привел определенную комбинацию, и она будет иметь столько же шансов, как и всякая другая данная комбинация.

Чтобы добиться невозможности, надо дойти до бесконечности. Другими словами, уверенность в том, что я не вытащу постоянно одной и той же шестерки червей явится лишь тогда, если я повторю эти вытаскивания до бесконечности. Никогда я не приду к уверенности математической или же я приду к ней лишь в том случае, если у меня в запасе бесконечное число опытов.

Итак, если бы для вывода заключения требовалась математическая уверенность, то нельзя было бы прийти к заключению, потому что бесконечного числа опытов все равно никогда не достигнешь.

К счастью, можно прийти к заключению, ибо уверенность математическая и уверенность нравственная имеют совершенно различные требования.

Предположим, что мне надо поставить на карту мою честь, мою жизнь, и все, что у меня есть дорогого на свете.

Конечно, у меня не будет математической уверенности в том, что на сто случаев шестерка червей не выйдет сто раз подряд. Математически и даже практически такая комбинация возможна; а между тем я охотно готов заложить честь свою, жизнь, состояние, отечество - все, что мне дорого,- против вероятности, что шестерка червей выйдет сто раз подряд.

Нет даже надобности доводить число опытов до сотни. Если даже я десять раз кряду вытащу шестерку червей, то не скажу: «Какой странный случай!», а предположу нечто другое, ибо случай не дает такой удивительной последовательности; скорее я предположу, что тут присутствует какая-нибудь причина, мне неизвестная, и что благодаря ей вынулась десять раз подряд одна и та же карта. Я буду в этом так уверен, что буду доискиваться до этой причины, рассмотрю, все ли карты одинакового крапа, не подшутил ли надо мной какой-нибудь фокусник, состоит ли, наконец, колода из различных карт, а не исключительно из одних шестерок червей.