Неведомое

Она страдала истерическим недомоганием и беспокойством, которое приходилось постоянно отгонять при помощи внушений. Помимо этого общее состояние ее здоровья было прекрасное, так как в продолжение семнадцати лет, что я слежу за этой молодой женщиной, она ни разу не бросала своих занятий вследствие нездоровья.

Во время многочисленных сеансов с целью усыпления я тщетно пробовал применить к ней мысленное внушение; до 11 ноября я не достиг ни малейших результатов в этом направлении. У Мари собственные мысли были постоянно начеку, и она слушалась только устных моих приказаний.

Однажды вечером, в то время как я записывал свои наблюдения над ней, оставив ее усыпленной у себя за спиной, с ней случилась самопроизвольная галлюцинация, очень мучительная, и она ударилась в слезы. Я с трудом мог успокоить ее, и, чтобы положить конец подобным видениям, я приказал ей ни о чем не думать, когда я буду усыплять ее. Потом, сообразив, что все мои неудачи относительно мысленного внушения происходили именно от такого состояния ее сознания, занятого разнообразными мыслями, я настойчиво повторил свое внушение и сформулировал его так,- «Когда вы спите и я не говорю с вами, вы должны ни о чем не думать: пусть мозг ваш будет совершенно свободен от мыслей, чтобы ничто не противилось воспринятию им моей мысли».

Я повторял это внушение четыре раза с 11 ноября по 6 декабря и, наконец, в тот день впервые убедился в успешности мысленного внушения.

Мари только что погрузилась в глубокий сомнамбулический сон; я повернулся к ней спиной и, не шевелясь, не делая ни малейшего шума, отдал ей следующее мысленное приказание: «Пробудившись, вы пойдете за стаканом, капнете туда несколько капель одеколона и принесете мне».

Проснувшись, она казалась озабоченной, ей не сиделось на месте; наконец она подошла ко мне и сказала:

- Послушайте, что вы задумали? Какую мысль вы мне внушили?

- Отчего вы это спрашиваете?

- Потому что меня мучит одна мысль, она может исходить только от вас, а я не хочу ей повиноваться!

- И не повинуйтесь, если не желаете; но я требую, чтобы вы мне сей час же сказали, в чем эта мысль заключается.

- Хорошо: мне надо пойти за стаканом, налить в него воды, прибавить несколько капель одеколона и принести вам. Какая чушь!

Таким образом мое внушение в первый раз было воспринято вполне удачно. С этого самого 6 декабря 1887 года и до сего дня (1893 год), за очень редкими исключениями, мое внушение всегда оказывает на нее действие и в состоянии сна, и в состоянии бодрствования. Оно прерывается только в известные периоды или когда Мари чем-нибудь сильно озабочена.