|
ПАДОрОК КрвСТНОМ НОМ" Я была еще девчонкой, когда мама принесла с улицы полумертвую ворону. В нашем доме всегда жили больные и страждущие. Такие уж у меня были родители. Такой они вырастили и меня. Выброшенные новорожденные котята, которых мы выкармливали, а потом пристраивали по квартирам и магазинам, были бичом нашей семьи.. Я даже подозреваю, что частенько их подбрасывали к нам в подъезд умышленно, зная, что в нем живут "ненормальные, которые обязательно подберут". А сколько у нас перебывало замерзших или покалеченных птиц1 Увы, 451 воробьи редко выживали, хотя мы делали все, чтобы они не погибли, а при малейших признаках выздоровления выносили на балкон, давая свободу выбора. Зато голуби, вороны, галки достаточно уверенно чувствовали себя в квартире и даже после выздоровления время от времени навещали нас. Ворона, о которой и будет мой рассказ, попала к нам в безнадежном состоянии. То ли она напоролась горлом на провода, то ли зацепилась за острые края листового железа, которым были крыты крыши, то ли кто-то выстрелил в нее из рогатки металлической скобкой, но шея ее была рассечена и голова болталась на тоненьких позвонках и лоскутке кожи. Тем не менее она была жива и смотрела на нас с мукой и надеждой. Я до сих пор помню, как мама пришивала ей голову ниткой, вдетой в обычную швейную иглу, предварительно прокаленную и протертую спиртом, как птица била крыльями, когда промывали ее рану Выздоравливала она долго. Терпеливо сносила, когда мама делала ей перевязки и снимала швы, только глаза закрывала и подергивала ногами. Но не била крыльями, не вертела головой - понимала, что надо терпеть. Она подружилась с нашим старым и добрым котом, который ко всем временщикам относился жалостливо и снисходительно. А с Карой (мы всегда давали имена нашим пациентам) у него сложились особые отношения. Они играли, как бы не ведая того, что по всем законам им этого не полагалось. Уморительно было наблюдать, как ворона с белым бинтом на шее и не поворачивающейся — 379 —
|