|
возле старого сарая на мусорке лежала огромная сухая ветка, переплетенная тонкими белыми нитками. В этих нитках и запуталась их подруга. "Вот, - думаю, - в чем дело!" Подошла, стала освобождать пленницу, она еще норовила носом меня долбануть, не уверенная в моих намерениях. А когда выпорхнула из рук, присоединилась к своим друзьям. Не сразу они улетели и, пока я переходила на другую сторону улицы, несколько раз с криком возвращались, как будто благодарили. Из письма Паршенковой В. А., г. Ярцево Смоленской области Пациент После окончания института попал я по распределению учительствовать в небольшой приволжский городишко. Однажды вечером, устап от проверки тетрадей, вышел подышать свежим воздухом. Квартировал я в то время в частном доме у одинокой старушки. Походив немного по двору, присел на крылечке и закурил. Вдруг забегает во двор собака. Села невдалеке от меня, дышит тяжело, а у самой пасть открыта и слюна течет. "Уж не бешеная ли?" - подумалось мне, и как-то не по себе стало. Но собака никаких признаков агрессивности не проявляла. Наоборот, как мне показалось, она смотрела на меня жалобно-просящим взглядом, даже слезы стояли в глазах... Наконец решившись, я поднялся. Она тоже встала, завиляла хвостом, подошла поближе, потерлась о мою ногу, заскулила и снова села. Пасть у нее попрежнему была открыта, и из нее текла слюна. Убедившись, что никакой опасности она не представляет, я попытался уйти, но жалобный стон заставил меня вернуться. Собака на животе ползла ко мне. Она явно о чем-то просила. Осмелев совсем, я присел на корточки, взял ее голову в руки и посмотрел в открытую пасть. Из горла торчала здоровенная кость, которая воткнулась в небо. Я засучил рукав рубашки и засунул руку в горло псу. Сколько же мне пришлось помучиться, сколько с меня потов сошло, а из собачьих глаз вытекло слез прежде, чем мне удалось вытащить эту злосчастную кость! Собачьей радости и благодарности не было предела: она лизала теплым влажным языком мои руки и лицо, поскуливая, ползала около моих ног, — 146 —
|