|
Незадолго до появления районного начальства приехали мои коллеги — Н.А.Носов и А.Г.Пархомов. Николай Александрович принялся за обследование дома и его обитателей. Александр Георгиевич установил в доме свои приборы, однако вскоре в интервале получаса почему-то дважды обламывались провода у чернилописца. Других неожиданностей пока не было. Записал показание электросчётчика на 17.00 — 0390,3. Вечером я вышел провожать Н.А.Носова и А.Г.Пархомова; сам я решил остаться ночевать. Рощины очень просили меня об этом. Был я на улице минут пятнадцать. Перед сном, в 22.08, вновь снял показание электросчетчика: 0400,1! Спросил, что случилось. Мне сказали, что пока я был на улице, выбило пробку. На это ушло 10 кВт. — ч, что стоило хозяевам 40 копеек. А если так да десятки раз за вечер? Сели смотреть программу «Время», перед её началом я сверил свои наручные часы. Они ушли вперёд на 20 секунд, что было для них явно необычно. На ночь меня устроили в отдельной комнате, самой спокойной. Там никогда ничего не происходило, и она использовалась как хранилище бьющихся и дорогих вещей. Ночь прошла спокойно. Утром Рощины мне признались, что впервые за последние месяцы спали по-человечески. Сколько они ни просили переночевать в их доме кого-либо, все отказывались. Как писала Е.Альбац, вся деревня гудела, ставила свечки и боялась приближения ночи… Утром пришла дочь соседки — москвичка средних лет, принявшая очень близко к сердцу несчастье, свалившееся на соседей её матери. Она часто бывала у них, помогала, чем могла. Мне были интересны и её наблюдения. Вскоре после начала беседы она пожаловалась на головную боль. Прошло полтора часа. В беседе непринуждённо участвовали и Рощины. Вдруг наша гостья объявила, что её всю трясет и сильно болит голова. Она встала с дивана, лицо её заметно потемнело, зубы звонко стучали. Шатаясь, пошла к выходу из комнаты. Мы с хозяином бросились вслед, но не успели: запнувшись о порог, она упала лицом вниз. Почему-то не сговариваясь, мы стали выносить её прочь из дома. Положили в сенцах, минут пять она была без сознания, потом очнулась. Вызвали «скорую». Врачи, прибывшие довольно быстро, поставили диагноз — гипертонический криз. Они уже слышали о странностях в доме Рощиных и, узнав, кто я, забросали вопросами. Сколько мог, я удовлетворил их любопытство. А дочь соседки пришла в себя лишь к вечеру. Уже в Москве она рассказала мне, что позже, в середине апреля, однажды так же потерял сознание и мальчик, сын дочери Рощиных. Именно он-то и был носителем всех странных явлений. Однажды, когда она пригласила его в дом своей матери, там дважды на её глазах кувыркнулись стол и два стула. — 157 —
|