Контуры парадоксального будущего

Через полтора часа в приемном покое местной больницы ему сделали рентген и предварительные анализы. Никакой патологии врачи не обнаружили, но оставили его еще на сутки для дополнительного обследования. Там-то и началось самое интересное. В тот же вечер, когда он в больничной палате смотрел телевизор, комната вдруг наполнилась светящимся радужным туманом. Из него стали появляться странные, похожие на иероглифы символы, геометрические фигуры, какие-то формулы и объемные голографические сцены-картины. На них огромные пространства суши передвигались, уходили под воду, другие, наоборот, поднимались из глубин. Скаллион только успел подумать, что это галлюцинация, как в воздухе появилось изображение пожилой женщины и сменился фон. Теперь это были сцены катастроф, смятения и беспорядков в американских городах: рушились здания, на небе вспыхивали кометы, появился странный летательный аппарат. Женщина заговорила: «Сейчас ты путешествуешь в потоке времени. Ты увидишь картины прошлого и возможного будущего».

Затем она исчезла, пропало и все остальное, а к Скаллиону вернулся голос. Его выписали, но он был очень напуган происшедшим и долго ходил по врачам, консультируясь, в том числе, у психиатров. Но никаких отклонений они не обнаружили. Видения продолжались, и однажды Скаллион заметил, что увиденные им в снах события через несколько дней случались на самом деле. Запаниковав, он почти на два года изолировал себя от всех, пытаясь разобраться, что с ним происходит. «Понадобилось немало времени, чтобы я смог смириться со своими страхами и понять, что мои способности — это никакой не кризис середины жизни, не болезнь и не душевное расстройство, а нечто вполне естественное», — вспоминает визионер.

В 1982 году он научился впадать в состояние глубокого транса и усовершенствовал свои способности: «Я понял, что могу помогать людям: лечить, искать пропавших без вести». Позже он утратил эти способности, теперь в его видениях в качестве пациента представала живая планета Земля. Вернулись картины глобальных планетарных катаклизмов, каждая из которых распадалась на три слегка отличающихся друг от друга варианта одного и того же события. Скаллион постепенно понял, что самые четкие и яркие изображения являются наиболее вероятными и близкими к настоящему, а сероватые размытые версии (накладывающиеся друг на друга) — лишь потенциально возможными в далеком будущем. Он начал зарисовывать карты по памяти.