|
Не было слов, да они и не нужны были. Мне с ним было спокойно, легко, уютно, как маленькому ребенку на материнских коленях. Он был очень нежен, бесконечно нежен и так же бесконечно тих, словно в ожидании первого поцелуя... Но как затишье бывает перед бурей, так и после первого невинного поцелуя наступает время более бурных страстей. Любовь в моем сердце вспыхнула, как пожар. Конечно, это банальное выражение, но точнее выразиться не могу. А вместе с любовью пришли тоска и растерянность - ведь любимого не было рядом, я не могла к нему прикоснуться. Мне не хватало его рук, его любящих глаз, его нежных слов. Точнее, все это было, но было где-то там, далеко, в призрачном и непонятном мире, который был виден лишь сознанием, внутренним взором. Моя физическая природа протестовала против подобного положения, не видя никакого выхода, я впадала в тоску. _ А от него шли эмоции, по которым я "прочитала" примерно следующее: мой гость не имеет физической, телесной оболочки, подобной моей. Он - нечто такое, что моему воображению не поддается, и нет таких слов в моем лексиконе, чтобы описать это нечто. Тем не менее это нечто несет в себе мужское начало и может иметь соответствующий ему внешний облик, тот, который я мысленно вижу. Разумеется, с некоторыми поправками на мое восприятие. Еще я узнала, что ему ничего не стоит принять любой облик, как он пошутил: "Могу свое тело снять с гвоздика, надеть или повесить обратно..." _ В его беспокойном ожидании я прочла: что ты на это скажешь? И только когда он понял, что я приняла его таким, какой он есть, люблю его таким и согласна на все, лишь бы быть вместе, - от него повеяло успокоением, облегчением. И я отчетливо услышала: "Я люблю тебя, мы обязательно будем вместе. Жди меня". И хотя я не представляла, как это вообще возможно, я поверила, что так и будет. Рассказывать о наших отношениях кому-нибудь он запрещал, объясняя это тем, что меня в лучшем случае не поймут, в худшем - покажут психиатру. "У нас с тобой единственный выход - ждать". "Чего ждать?" "Придет время, и ты поймешь..." Но мне было необходимо с кем-нибудь поделиться своей тайной. Тогда он пообещал найти такого человека, который бы разделил мои переживания. Тем временем прошли весна и лето, наступил сентябрь 1974 года. Мне исполнилось пятнадцать. В девятый класс я пошла уже в другую школу, и там познакомилась с девочкой, которая на два года стала для меня самой близкой подругой. Ее звали Наташей, мы понимали друг друга во всем. Ей я решила доверить свою тайну. Это случилось после выпускного вечера. Вместо того чтобы со всем классом идти встречать рассвет, мы уединились у меня дома, в моей комнате, и я начала свой рассказ. Наташа слушала меня без удивления, когда же я стала описывать внешность своего странного знакомого, она вдруг воскликнула: — 50 —
|