|
17 Похищенные часто признают, что с ними происходили события, которые хоть и выпали из поля их сознания, но при этом оказывают постоянное влияние на их повседневную жизнь. Сознавая, что эти события могут оказаться травматическими, а возвращение воспоминаний чревато новыми тревогами, большинство похищенных предпочитают прибегнуть к моей помощи, чтобы вспомнить пережитый опыт. По их мнению, лучше наяву столкнуться с тем, что случилось, нежели сознавать, что значительная часть духовной жизни, переживаний остается сокрытой. Их не пугает, что пережитые события могут быть очень болезненными. Если привести человека в неординарное состояние, а для этого можно использовать даже такой простой метод, как релаксация, то это поможет разрушить стену, отгораживавшую часть его сознания, и разрядить травматическое воздействие события. Я и сам не понимаю, почему этот метод столь эффективен. Большинство похищенных, с которыми я работал, чрезвычайно легко впадают в неординарные состояния сознания, хотя, как показывают исследования прошлых лет, испытавшие не более подвержены действию гипноза, чем другие. Создается впечатление, будто изменение состояния сознания отражает первоначальные изменения, произошедшие в результате травматического эпизода. При этом сознание освобождается от ограничений, возникших при похищении. Похищенные воспринимают эти ограничения как нечто гораздо более сильное, чем нормальные защитные механизмы, с помощью которых оберегает себя человеческая психика. Похищенные считают, что провал в памяти на девяносто процентов является результатом манипуляций, выполненных пришельцами, которые умеют включать или отключать сознание извне. По словам похищенных, пришельцы часто говорят, что люди не должны и не будут помнить происшедшее. Иногда похищенному объясняют, что отключение памяти - в его интересах. И действительно, когда речь идет о детях, спонтанное возвращение памяти о похищении оказывается для них 18 очень болезненным (см. Джерри, в главе 6). Некоторые похищенные, работая со мной, чувствуют, что они нарушают установки пришельцев; нередко испытавшие ощущают связь со своими похитителями, а иногда считают себя в некотором роде их союзниками. При этом я успокаиваю их, заверяя, что, насколько мне известно, возвращение памяти никогда не наносило вреда, если лечение проводилось надлежащим образом. Когда испытавшие начинают вспоминать пережитое, их рассказ бывает вначале окрашен в трагические тона, причиняет боль, но позднее вызывает у них ощущение глубокой внутренней связи с встреченными пришельцами. Высказывалось предположение, что в данном случае проявляется известный "стокгольмский синдром", при котором заложник, отождествляя себя с похитителями, сочувствует им. В основе этого синдрома лежит подсознательное желание действовать в ситуации, когда человек на самом деле совершенно беспомощен. Я не могу опровергнуть эту гипотезу. Тем не менее мне кажется, что похищенные ощущают более глубокую и осмысленную общность с феноменом, к которому они оказались причастны. — 8 —
|