Воспоминание о душе

- Спасибо. – Ответила ты и вышла в боковую дверь, напротив трибуны. В оставленном тобой зале стояла тишина. Она угнетала. Даже когда ты вышла из здания на берег океана, ты по-прежнему слышала тишину. Тишина подталкивала в спину. Ты шла и шла, пока не добралась до группы деревьев и не спряталась в тень листвы. Но и тишина была тут как тут. Она словно змейкой выскальзывала из здания и заполняла собой весь мир. Вот она коснулась серебристой глади океана и побежала по нему. Океан замолчал. Вот она обняла деревья, те в страхе замерли и прислушались.

Ты посмотрела на часы. Они стояли, словно боялись движением своим нарушить тишину. Опять вспомнился Суинберн:

"Здесь, где цветов и злаков

Не выбьется росток,

Растет лес мертвых маков,

Безжизненных осок;

И Прозерпина в чащах

Тех трав, дурман таящих,

Для непробудно спящих

Готовит сонный сок.

И в травах бессемянных -

Бескровные тела

Уснувших, безымянных,

Которым нет числа;

Над тишью безутешной

Ни синевы безгрешной,

Ни черноты кромешной,

Лишь призрачная мгла".

Что было у Суинберна дальше, ты не могла вспомнить. Тишина забиралась и в мозги, господствуя попыткою успешной,

Над тишью безутешной

Над синевой безгрешной,

Над чернотой кромешной,

Где звукам нет пути….

- А что там? Что там? – Пыталась спросить ты тишину. Но она молчала. И слушающий её окружающий мир всё больше и больше съеживался, теряя звуки, теряя мелодии, теряя языки.

Ты разделась. Потом села. Потом легла на бок, подтянула ноги к подбородку. В таком положении ты уже один раз рождалась. В таком положении ты покинула живое тело, в котором выросла из клеточного эмбриона, и ушла, как космонавт, в космос, в свой космос – в пустоту городов, в тишину несбывшихся признаний, в застывшие лики обманывающих тебя святынь. Обманывающих только ради того, чтобы устранить мешающие желания потенциальных создателей образов. Но если их устранить все, то благодарная тишина раздавит тебя, как раздавит сила давления камеру, проткнутую дорожным гвоздем.

Глава 4.2. Размышления сердца

Мы знаем только одну свою жизнь, вот эту вот, конкретную, в которой находимся сию минуту; в которой главное время – это сейчас, в которой главный человек – это тот, кто рядом.

И если мы признаем, что мы чего-то не знаем, то отсюда не следует, что этого чего-то нет или не может быть.

Значит, всё зависит от того, в какое знание мы попадаем! В раскрытии какого знания мы участвуем! И время, да и пространство, здесь совсем не причем. Они ни в чем не виноваты!