Семь экспериментов, которые изменят мир

5. Фантомно ощущаемые ампутированные конечно­сти находятся не там, где они ощущаются. Они существуют лишь в головном мозгу.
6. Численные значения фундаментальных констант не изменяются.
7. Достаточно опытные и ответственные ученые никогда не допустят, чтобы их убеждения повлияли на конечные результаты опытов.

С общепризнанной точки зрения, нет абсолютно ни­каких оснований тратить силы и средства на подтверж­дение истинности перечисленных положений. Не стоит даже тратить время на подобные размышления, особен­но в ситуации, когда множество насущных научных про­блем ждет своего решения. Подобные утверждения не обсуждаются в качестве гипотез, они представляют со­бой полноправную часть современной науки. Все аль­тернативные гипотезы объявляются ненаучными и не заслуживающими серьезного внимания или обсужде­ния. Привлекать к ним внимание — все равно что все­рьез утверждать, что Луна сделана из сыра.

Если бы я был азартным человеком, то наверняка держал бы пари по поводу конечных результатов опи­санных в книге экспериментов. Вполне вероятно, что сторонники общепризнанных научных воззрений поста­вили бы на полный провал этих экспериментов, предназ­наченных для выявления сил, необъяснимых с точки зре­ния современной науки. Но некоторые поставили бы на противоположный исход, и тогда соотношение ставок могло бы послужить критерием, определяющим интен­сивность ожиданий каждой из сторон. К примеру, какую сумму вы сами готовы поставить на то, что домашние животные не могут предчувствовать возвращение своих хозяев, если надежно исключаются все известные средства общения? А сколько вы готовы поставить на то, что они все-таки обладают такой способностью?

Я не могу предвидеть исход всех предложенных в этой книге экспериментов, но думаю, что существуют неплохие шансы на очень интересные результаты по крайней мере нескольких из них. В противном случае не было бы никакого смысла писать эту книгу.

Можно с полной уверенностью утверждать, что все исследования, предлагаемые в данной книге, являются табу для ученых традиционного направления, и имен­но поэтому они остались в стороне. По этой же при­чине они встречают столь упорное противодействие со стороны академической науки. Возможно, сейчас мы находимся на пороге новой эры, вселяющей в исследо­вателей дух свежести и новизны, открытости и доступ­ности для всех, кто интересуется конкретными пробле­мами. Не исключено, что через десять—двадцать лет будут созданы новые стереотипы, вновь заговорят о профессионализме в науке, что в конце концов приве­дет к формированию новой бюрократии, контролиру­ющей всю деятельность ученых. Но сейчас перспекти­вы еще есть.