|
Фундаментально недоступная для проверки (в научном смысле) идеалистическая метафизика может быть сформулирована предельно кратко: сознание — это основа всего бытия, и наше самосознание — это То сознание. Но в простоте этого утверждения заключено и его богатство. Свидетельством тому может служить обширная философская литература, в которой люди пытались излагать и объяснять эту метафизику в разные эпохи и в разных культурах. Данная книга представляет собой самый свежий вклад в продолжающееся дело идеалистической философии — вклад, подходящий для нашей преимущественно научной культуры. В духовных традициях сформулированы две важные схемы духовного образа жизни: из них на первом месте стоит схема, основанная на отрицании мира. Будда говорил, что феноменальный мир — это дуккха, страдание. В христианстве вся жизнь человека считается наказанием за первородный грех. В большей части индуистской философии веданты феноменальный мир рассматривается как иллюзия. В этой традиции акцент делается на просветлении, отречении и нирване как различных формах спасения из иллюзорного мира страданий. Мы обращаемся к духу, поскольку материальный мир не может нам ничего предложить; мы объявляем духовный подъем высочайшим достоинством. С этой позиции наука, направленная на исследование мира, кажется противоположной и противодействующей духовности, и эта кажущаяся дихотомия порождала антагонизм между наукой и духовностью. Однако в духовных традициях всегда были — хотя никогда не преобладали — настойчивые мироутверждающие голоса. Так, в Японии, наряду с риндзай-дзэн с его акцентом на просветлении, всегда существовал и сото-дзэн, который подчеркивает пробуждение сострадания для служения миру. В Индии среди всех мироотрицающих Упанишад одна — Иша упанишада — отличается тем, что провозглашает возможность бессмертия в самой жизни. В Китае даосы тоже проповедовали философию мира и радостной жизни в мире. В Индии баулы воспевали великолепие духовной радости[95]. В силу своего мироутверждающего характера духовная радость приветствует исследование проявленной природы, которым, в основном, и занимается обычная наука. Поэтому не удивительно, что мы наконец создали науку — идеалистическую науку, — которая действительно совместима с духовной философией радости. Эта идеалистическая наука призывает мировые религии сменить расстановку акцентов и признавать как фундаментальную радость, так и страдание, как дух, так и мир. Достижение этой цели ознаменует окончательное сближение науки и религии. Помимо науки, религии и философии существуем мы сами и наша свободная воля. В одном из последних стихов Бхагавад Гиты Кришна говорит Арджуне, чтобы тот по своей собственной свободной воле решал, выбирает ли он идеалистический образ жизни. Это решение, которое вы, я и все мы должны принимать по своей свободной воле. — 212 —
|