|
«Это правда», — отвечаете вы, под впечатлением от его слов. «Представьте, что вы внезапно просыпаетесь и обнаруживаете, что вам снился сон. Как вы можете отличить материальную субстанцию от субстанции сновидения?» «Вероятно, я не могу этого сделать, — признаете вы. — Однако существует непрерывность опыта». «К черту непрерывность. В конечном счете все, чему вы можете доверять, все, в чем вы можете быть уверены, — это субстанция ума: мысли, чувства, воспоминания и все такое. Поэтому они должны быть реальными». Вам нравится философия Беркли; она делает реальной вашу свободную волю. Однако вы не решаетесь называть физический мир сновидением[51]. Кроме того, вас беспокоит кое-что еще. «Мне кажется, что в вашей философии нет никакого места для тех объектов, которые не находятся ни в чьем уме», — сетуете вы. Но Беркли самодовольно отвечает: «Они находятся в уме Бога». А это звучит для вас как дуализм. Ваш интерес привлекает полутемная комната, и вы заглядываете в нее. Ну и ну! Что это? На стене происходит действие театра теней, проецируемых находящимся сзади светом, но люди, наблюдающие действие, привязаны к своим сиденьям и не могут обернуться. «Что происходит?» — шепотом спрашиваете вы у женщины с проектором. «О, это демонстрация монистического идеализма профессора Платона. Люди видят только теневой театр материи и обольщаются им. Если бы они только знали, что тени отбрасывают находящиеся позади них "более реальные" архетипические объекты — идеи сознания! Если бы у них только была сила духа, чтобы исследовать свет сознания — единственную реальность», — сокрушается она. «Но что привязывает людей к их сиденьям — я имею в виду, в реальной жизни?» — интересуетесь вы. «Почему людям больше нравится иллюзия, нежели реальность? Я не знаю, как на это ответить. Я знаю, что на нашем факультете есть такие люди — кажется, их называют восточными мистиками, — которые говорят, что всему причиной майя, или иллюзия. Но я не знаю, как действует майя. Возможно, если вы дождетесь профессора...» Но вы не хотите ждать. Снаружи коридор становится еще темнее, и на стене едва видна стрелка с надписью «К восточному мистицизму». Вам любопытно, но вы устали; вы хотите пива и пиццы. Может быть, позднее. Несомненно, восточные мистики согласятся подождать. Жители Востока известны своим терпением. Но ждать приходится пиву и пицце. Выйдя из здания, вы оказываетесь посреди большой дискуссии. Табличка на одной стороне гласит «Ментализм», и вы не можете противиться желанию выслушать этих менталистов. «А кто же их оппоненты?» — спрашиваете вы себя. Вот! На табличке написано «Физикализм». — 122 —
|