Путь в иные измерения

Одно из проявлений конфликта пространства и времени достаточно очевидно в борьбе между восприятием и понятием. Мы уже показали, как этот конфликт привел к самому принципиальному разделению направлений в философии. Которое из них ближе к Реальности? Это очень старый вопрос, который не только разделял философов, но и вызывал конфликты между классами и группами, носителями силы (авторитета) того или иного рода. Старая борьба между религией и властью — одна из фаз этого разногласия, и она упорно продолжается даже в наши дни. Чтобы понять эту многовековую борьбу со всем ее практическим значением для счастья и благосостояния человека, необходимо определить ее первоистоки и уяснить их смысл. Для этого необходимо пойти дальше одного лишь первоначального понимания пространства и времени в их отношении к сознанию.

О времени речь идет, когда мы говорим о становлении, периодичности, жизни, рождении, разложении, эволюции, прогрессе, утрате, приобретении и т. д. — используя при этом множество терминов, так или иначе подразумевающих процесс. В основании же таких понятий, как: закон, целостность, принципиальное тождество причины и следствия, свобода от греха, вины или кармы, бессмертие, логика, исчисление, обратимое время и т. п. — лежит пространство. Трагическое время, то есть время, которое едино с воплощенной жизнью, рождением, смертью, — необратимо и именно поэтому трагично: то, что случилось, нельзя отменить; неиспользованная возможность, предоставленная удобным моментом, упущена и канула безвозвратно; смерть полагает конец отношениям и т. п. Если бы реальность времени была безусловной, мы никогда не смогли бы подняться над трагической драмой бытия. В таком случае, разумеется, подлинной реальностью отличалось бы лишь творческое становление, но поскольку дополнительным аспектом всякого становления неизбежно является умирание, то радость становления неизменно сопровождалась бы смертным страданием, причем без всякой надежды когда-либо его разрешить. Шпенглер, со своей стороны, признает это трагическое свойство хронологического времени. Естественно, такая установка влечет за собой принципиальный пессимизм, но именно его гордо декларирует Шпенглер, утверждая, что откровенно принять пессимизм такого рода — во всяком случае, благородно и героично. Шпенглер со всей определенностью постулирует примат времени, и таким образом провозглашает его окончательное торжество в конфликте с пространством.

Контраст Шпенглеру составляют религиозные, научные и большая часть философских мыслителей, из которых наиболее выдающиеся — Будда, Шанкара и Иисус. Попытаемся определить их принципиальные точки зрения. Когда Гаутама пребывал в юношеском сне предающегося удовольствиям принца, толчком к пробуждению послужило то, что он стал свидетелем болезни, старости и смерти, в которых ясно увидел неизбежное следствие Становления. Он увидел также, что именно Становление, а не какой-либо из привходящих процессов в достижении так называемого счастья, является скрытой причиной несчастья или страдания. Отсюда: страдание — конечный итог временного процесса. Будда предвосхитил Шпенглера в понимании того, что мирская жизнь, Сансара, трагична в самом истоке, и относительно этой конкретной сферы сознания вполне последовательно избрал пессимистическую точку зрения. Однако в отличие от Шпенглера он отказался безропотно согласиться с этой трагедией. Он искал, и, в конце концов, нашел Силу, которая выше трагической сферы Сансары. Эта Сила — Состояние Сознания, превосходящее все, что под властью времени; на сегодняшний день оно известно нам под символическим наименованием Нирваны. Так вот, хотя и справедливо, что в самом высоком смысле сознание Нирваны превосходит и пространство и время, тем не менее, оно достижимо для человеческого сознания как нечто, отличающееся свойством, аналогичным пространству. Сознание Нирваны предполагает охват начала и конца одновременно, упраздняя тем самым трагическое свойство времени. Но по существу сам этот “охват” есть нечто пространственное. Кроме того, в дифференцировании уровней Нирваны также содержится принцип пространства. Мирской человек может достигнуть некоторой степени Сознания Нирваны, все еще оставаясь в пределах воплощенного сознания. Сама возможность такого достижения с одновременным сохранением корреляции между обоими планами Сознания предполагает некое частичное перекрытие одного вида сознания другим. Такое перекрытие неизбежно является принципиально пространственным, как это и обнаруживает тот факт, что попытки концептуального описания Нирваны по своему характеру пространственны, но никогда не временны, что попросту исключено. Будда принес весть Освобождения, Бессмертия. Поэтому в известном понимании он — оптимист. Но смысл промежуточной ступени, предложенной им человечеству, заключается в том, что Будда противопоставил трагический мир времени более могучему Пространственному Миру. Освобождение и Бессмертие — понятия пространственные, свободные от рабства времени.