|
На серый и пасмурный день, На озера берег отлогий, На дальний дымок деревень. По гребле, со взглядом угрюмым, Проходит оборванный жид; Из озера с пеной и шумом Вода через греблю бежит; Там мальчик играет на дудке, Забравшись в зелЈный тростник; В испуге взлетевшие утки Над озером подняли крик. Близ мельницы, старой и шаткой, Сидят на траве мужики; Телега с разбитой лошадкой Лениво подвозит мешки... Мне кажется всЈ так знакомо, Хоть не был я здесь никогда, И крыша далЈкого дома, И мальчик, и лес, и вода, И мельницы говор унылый, И ветхое в поле гумно, ВсЈ это когда-то уж было, Но мною забыто давно. Так точно ступала лошадка, Такие же тащила мешки; Такие ж у мельницы шаткой Сидели в траве мужики; И так же шЈл жид бородатый, И так же шумела вода - ВсЈ это уж было когда-то, Но только не помню когда... Второе стихотворение написано Д.Г. Россетти: Внезапный свет Я был здесь раньше, Но когда и как это было - сказать не могу. Я знаю траву за дверьми, ЕЈ приятный и резкий запах, Дыхание моря, огни на берегу, - Вы все были прежде моими, И не могу понять, как давно это было. Но в тот самый миг, когда пролетала ласточка, Упала завеса, - и вспомнил я: ВсЈ это знал я давным-давно, И вот теперь, может быть, узнал снова!.. Встряхни кудрями перед моим взором... Разве не спим мы, как прежде, Только ради любви? Мы спим и просыпаемся, Но никогда не имеем сил, Чтобы разбить эту цепь. У последней строфы есть другой вариант: Разве этого не было раньше? Разве плывущее время Не восстановит вместе с нашей жизнью И нашу былую любовь? И разве, наперекор смерти, не принесут нам дни и ночи ЕщЈ раз то же самое наслаждение? Оба стихотворения написаны в 50-е годы прошлого столетия. На стихотворение Толстого обычно смотрят, как на вещь, где просто передаются несколько необычные, преходящие настроения. Однако А. Толстой проявлял большой интерес к мистической литературе и был связан с несколькими оккультными кружками, существовавшими тогда в Европе; возможно, он имел определЈнные знания об идее вечного возвращения. Очень сильно ощущал повторность событий и Лермонтов. Он полон предчувствий, ожиданий, 'воспоминаний'. Он постоянно упоминает об этих чувствах, особенно в проаических произведениях; весь 'Фаталист' практически написан на тему повторения и вспоминания того, что произошло в каком-то неизвестном прошлом. Многие места в 'Княжне Мэри' и 'Бэле', особенно философские размышления, вызывают впечатление, будто Лермонтов пытался вспомнить что-то забытое. — 382 —
|