|
А химеры? Их принимают или просто за орнаменты, или за произведения разных художников, созданные в разное время. На самом же деле они - один из важнейших элементов замысла всего собора. Этот замысел был очень сложным. Точнее, не существовало единого проекта, а было несколько, дополняющих друг друга. Строители решили вложить в Нот-Дам всЈ своЈ знание, все свои идеи. Вы обнаруживаете здесь и математику и астрономию; некоторые необычные идеи биологии (или 'эволюции') запечатлены в каменных кустах, на которых растут человеческие головы; они расположены на баллюстраде, под летящими контрфорсами. Химеры и другие фигуры Нотр-Дам передают нам психологические идеи его строителей, главным образом, идею сложного характера души. Эти фигуры представляют собой душу Нотр-Дам, его различные 'я': задумчивые, меланхоличные, наблюдающие, насмешливые, злобные, погруженные в себя, что-то пожирающие, напряжЈнно вглядывающиеся в невидимую для нас даль, - как это делает, например, женщина в головном уборе монахини, которую видно над капителями колонн небольшой башенки, высоко на южной стороне собора. Химеры и все фигуры Нотр-Дам обладают удивительным свойством: около них нельзя рисовать, писать или фотографировать - рядом с ними люди кажутся мЈртвыми, невыразительными каменными изваяниями. Объяснить эти 'я' Нотр-Дам трудно, их надо почувствовать - но почувствовать их можно. Только для этого следует выбрать время, когда Париж спокоен, а такое бывает перед рассветом, когда в полумраке можно различить некоторых из загадочных существ, которые расположились наверху. Помню одну такую ночь незадолго перед войной. По пути в Индию я сделал краткую остановку в Париже и последний раз бродил по городу. Рассветало, воздух делался холодным; меж облаков быстро скользила луна. Я обошЈл вокруг собора. Огромные массивные башни стояли, как бы насторожившись. Но я уже постиг их тайну; я обрЈл твЈрдое убеждение, которое ничто не могло изменить или поколебать: что это существует, что помимо истории преступлений есть и другая история, что возможно иное мышление - то, которое создало Нотр-Дам и его фигуры. Я хотел отыскать другие следы этого мышления - и был уверен, что найду их.
Прошло восемь лет, прежде чем я снова увидел Нотр-Дам. Это были годы беспрецедентных потрясений и разрушений. И вот мне показалось: что-то изменилось и в Нотр-Дам, как будто он почувствовал приближение конца. В течение всех этих лет, вписавших блистательные страницы в историю преступлений, на Нотр-Дам падали бомбы, разрывались гранаты; и лишь случайно Нотр-Дам не разделил судьбы Реймсского собора, этой дивной сказки XII века, ставшего жертвой прогресса и цивилизации. — 284 —
|