Новая наука о жизни

Проблема с этим подходом состоит в том, что он яв­ляется по существу описательным; он мало что дает для объяснения морфогенеза. Это характерно для всех су­ществующих организмических теорий морфогенеза. Сравним, например, хреоду Уоддингтона и энтелехию Дриша. Обе заключают в себе идею о том, что развитие направляется и располагается (канализируется) в про­странстве и времени чем-то, что само не может рассма­триваться как принадлежащее определенному месту и времени; оба видят это что-то как содержащее в самом себе конец и цель процесса развития, и вследствие этого оба предлагают способ объяснения регуляции. Главное различие между ними состоит в том, что Дриш пытался разъяснить, как предложенный им процесс может работать на практике, а Уоддингтон этого не де­лал. Концепция хреоды была менее уязвима для крити­ки, потому что оставалась столь неопределенной[82]. Фактически, Уоддингтон рассматривал концепции хреоды и морфогенетических полей как «по существу способ, удобный для описания»[83]. Подобно многим дру­гим органицистам, он отрицал, что предлагает опериро­вать чем-либо другим, нежели известными физичес­кими причинами[84]. Однако не все органицисты это отрицали, некоторые оставляли вопрос открытым. Такое явно уклончивое поведение можно проиллюстрировать следующим обсуждением морфогенетического поля у Б. К. Гудвина:

«Один аспект поля состоит в том, что на него могут влиять электрические силы. Было обнаружено, что дру­гие развивающиеся и регенерирующие организмы имеют интересную и значительную электрическую сеть, но я не хотел бы предположить, что морфогенетическое по­ле имеет по существу электрическую природу. Химичес­кие вещества также влияют на полярность и другие про­странственные аспекты развивающихся организмов; но опять-таки я не хотел бы делать отсюда вывод, что морфогенетическое поле имеет по существу химическую или биохимическую природу. Мое убеждение состоит в том, что исследование этого поля должно проводиться при допущении, что оно имеет природу какую-либо из упомянутых, или никакую из них, или все сразу; но я считаю, что, несмотря на агностицизм в отношении его материальной природы, оно играет главную роль в про­цессе развития»[85].

Открытость этой позиции делает ее наиболее мно­гообещающей отправной точкой для построения об­стоятельной организмической теории морфогенеза. Но очевидно, что, если морфогенетические поля счи­таются полностью объяснимыми с помощью извест­ных физических принципов, они представляют собой не что иное, как неясную терминологию, наложенную на усложненную версию механистической теории. Только если допускается, что они играют причинную роль, не признанную физикой сегодня, может быть построена теория, доступная проверке. Такая возмож­ность исследуется в следующих главах.