Новая наука о жизни

Курицы приходят на помощь цыплятам в ответ на их крик о бедствии, но не тогда, когда они просто видят цыплят в беде, например за звуконепроницаемым стеклянным барьером.

Согласно гипотезе формативной причинности, рас­познавание этих знаковых стимулов должно зависеть от морфического резонанса от прошлых подобных жи­вотных, подвергнутых тем же стимулам. Благодаря процессу автоматического усреднения этот резонанс будет усиливать только общие черты пространствен­но-временных моделей активности, вызываемых этими стимулами в нервной системе. Результат состоит в том, что из окружения выделяются лишь некоторые специфические стимулы, тогда как другие игнориру­ются. Рассмотрим, например, стимулы, действующие на кур, чьи цыплята попали в беду. Вообразим набор фотографий цыплят в беде во многих различных случа­ях. Фотографии, сделанные ночью, не отобразят ниче­го; снятые в дневное время покажут цыплят разных размеров и форм, видимых спереди, сзади, сбоку или сверху; более того, они могут быть вблизи других объ­ектов всех форм и размеров или даже спрятаны за ни­ми. Далее, если негативы всех этих фотографий нало­жить друг на друга, чтобы получить составное изображение, в нем не будут усилены какие-либо чер­ты, результатом будет просто расплывшееся пятно. Теперь вообразите, наоборот, магнитофонные записи, сделанные одновременно с фотографиями. На всех бу­дут крики о бедствии, и если эти звуки накладываются друг на друга, они усиливают друг друга, давая в ре­зультате автоматически усредненный крик о бедствии. Это наложение фотографий и магнитофонных запи­сей аналогично эффектам морфического резонанса от нервных систем предыдущих кур с последующей ку­рицей, испытывающей стимул в виде крика цыпленка в беде: зрительные стимулы не возбуждают специфи­ческого резонанса и не вызывают инстинктивной ре­акции, каким бы несчастным ни выглядел цыпленок для наблюдающего человека, в то время как на слухо­вые стимулы реакция есть.

Этот пример иллюстрирует то, что является, по-ви­димому, общим принципом: формы очень часто неэф­фективны в качестве знакового стимула. Возможная причина в том, что они сильно варьируются, поскольку зависят от угла, под которым рассматривается объект. Напротив, цвета гораздо менее зависимы от точки зре­ния, а звуки и запахи вряд ли вообще зависят от нее.

Существенно, что цвета, звуки и запахи играют важ­ную роль как «освободители» инстинктивных реак­ций; а в тех случаях, когда оказывается эффективной форма, имеется некоторое постоянство точки наблю­дения. Например, птенцы на земле видят хищников, летающих над ними, как силуэты и действительно реа­гируют на такие формы. А когда формы, или модели, поведения служат сексуальными знаковыми стимулами, они делают это в сценах ухаживания, или в «представле­ниях», в которых животные принимают различные позы относительно своих потенциальных партнеров. То же справедливо для демонстрации покорности или агрес­сивных намерений.