|
Сорок дней и сорок ночей падали на Туму Сыны Неба. Звезда Талцетл всходила после вечерней зари и горела необыкновенным светом, как злой глаз. Многие из Сынов Неба падали мертвыми, многие убивались о скалы, но многие достигли поверхности Тумы и были живы. Предки марсиан называли Тумой родную планету, а кровавая звезда Талцетл – это Земля на местных наречиях. Пришельцы вспахали поля и засеяли их ячменем, прорезали бесплодные марсианские равнины сетью каналов и возвели циклопические постройки. Вместе с ними пришло Великое Знание, записанное цветными пятнами в древних манускриптах. Посланцы Советской России застали совсем другую эпоху. Если воспользоваться терминологией Льва Николаевича Гумилева, известного отечественного историка, марсиане окончательно и бесповоротно растеряли пассионарность и впали в сущий маразм. Подобное состояние, когда общество предельно атомизировано, а жизненная энергия его членов колеблется возле точки замерзания, принято называть фазой обскурации. Осколки высокой культуры истлевали в пыльных книгохранилищах, а власть была узурпирована кучкой циничных олигархов. Простой народ прозябал в нищете. Само собой разумеется, что герой гражданской войны, отставной комдив Гусев, потерпеть такого безобразия не мог. Он оглянулся окрест, и его душа страданиями уязвлена стала. Боевой комдив затеял военный переворот, и поначалу фортуна ему благоприятствовала. Но вскоре дела пошли вразнос. Опрокинув рыхлое ополчение повстанцев, правительственные войска перешли в решительное наступление, и нашим героям пришлось спешно уносить ноги. Включить четвертую планету в состав Российской Федерации, к сожалению, так и не удалось. Со страниц «Марсианских хроник», вышедших из-под пера американского писателя-фантаста Рея Брэдбери, встает очень разный Марс. Но в самых пронзительных новеллах этого цикла мы видим все то же самое – хрупкую изысканную культуру, гибнущую под сапогами бесцеремонных и необразованных колонистов с Земли. Эти крепкие и бодрые ребята прекрасно знают, с какой стороны у бутерброда масло, а малейшее проявление интеллигентности вызывает у них здоровый жизнеутверждающий смех. Они весело расстреливают игрушечные марсианские городки, давным-давно покинутые их жителями, и невесомые фарфоровые башенки беззвучно рассыпаются в пыль. Вымирающие аборигены кое-как доживают свой век в самых глухих и недоступных уголках планеты, и только редко-редко можно увидеть стремительные белоснежные парусники марсиан, режущие острыми форштевнями красные пески марсианских пустынь. А на перекрестках дорог, как грибы после дождя, вырастают уродливые бидонвили, открываются сосисочные под аляповатыми вывесками и урчат тяжелые грузовики, неуклюже разворачиваясь в облаках тонкой оранжевой пыли. Одним словом, повторяется великий американский фронтир, в результате которого сгинула и растаяла без следа уникальная культура целого континента. — 150 —
|