Когда невозможное возможно. Приключения в необычных реальностях

Я проснулся рано утром, полный тревоги и мрачных пред­чувствий. Кроме того, я был совершенно уверен, что этот сон имеет самое прямое отношение к сессии с Полиной, которую я собирался провести, и мне очень не хотелось ее проводить, что было для меня очень странно — никогда прежде со мной ничего подобного не случалось. Это настроение резко контрастирова­ло с тем энтузиазмом, с которым я прежде относился к сеансам с применением психоделиков. Я лежал в постели, припоминая сон и пытаясь понять те жуткие ощущения, которые испыты­вал. По мере того как за окном светало и солнечные лучи стали проникать в комнату, эти ощущения начали таять и, наконец, исчезли совсем. Я почувствовал себя более уверенно, в том чис­ле и в отношении той сессии с психоделиками, которую соби­рался проводить.

В первые несколько часов сессии ничего экстраординарно­го не происходило, то есть ничего такого, чего бы я не видел рань­ше и чем бы эта сессия отличалась от всех остальных. Естествен­но, приняв достаточно большую дозу ЛСД, Полина испытывала очень глубокие переживания. Некоторые из них касались вос­поминаний об особенно эмоционально наполненных моментах ее младенчества и детства, другие имели отношение к трудно­стям ее появления на свет, а несколько являлись трансперсо­нальными элементами из области коллективного бессознатель­ного. Сессия длилась уже примерно пять часов, когда Полина столкнулась с воспоминаниями из своего детства — тогда она присутствовала на королевском параде. Она начала напевать английский гимн: «Боже, спаси нашу добрую королеву, многие лета нашей славной королеве, Боже, спаси королеву.

По мере того как она пела, она становилась все более и бо­лее встревоженной. «О Боже, Стен, я пою «Боже, храни короле­ву», но, когда я была маленькой, у нас правил король, а не коро­лева, но тогда почему я пою «Боже, храни королеву»?». В эту минуту ее лицевые мускулы внезапно напряглись, словно в аго­нии, которая напомнила мне лицо умирающей королевы из мо­его сна. «Стен, это больше не имеет отношения к моему дет­ству», — продолжала она, явно расстроенная и испуганная. Каж­дый глоток воздуха давался ей с трудом. — Это я — королева, и я умираю». К этому времени я уже не раз наблюдал людей, пере­живавших свою собственную смерть во время сессий с приме­нением психоделиков, и я мог не бояться за физическое состоя­ние Полины. Однако я был поражен тем, что Полина воплотила мой сон, приснившийся мне прошлой ночью, и в точности изоб­разила умирающую королеву, которая была ярким персонажем этого сна.