|
Я бы подытожил все их выводы следующим образом: существует биологическая основа для того, чтобы мужчины тяготели к деятельности, а женщины — к общности, и эти тенденции, вероятно, являются результатом нескольких миллионов лет естественного отбора. Вот почему мы обнаруживаем их во всех культурах — как совершенно ясно показали многие радикальные феминистки, в этих половых различиях нет ничего «андроцентрического». Тем не менее, реальное значение, придаваемое этим половым различиям, разумеется, варьирует от культуры к культуре (об этом рассказывается в следующем разделе). Кроме того, в число этих факторов Верхнего Правого угла входят макробиологические константы, которые, по общему мнению исследователей, также присутствуют повсеместно и во всех культурах. К примеру, женщины рожают и вскармливают детей, тогда как мужчины, в среднем, обладают преимуществами в физической силе и подвижности. Феминистки второй и третьей волны, а также ортодоксальные исследователи, сходятся в отношении существования и важности большинства этих факторов (например, они имеют решающее значение для объяснения статистически разных ролей мужчин и женщин в производственной и частной сферах, поскольку притеснение, как причинная категория, не выдерживает критики). Нижний Левый сектор (культурный) Однако причина, по которой эти биологические факторы являются тенденциями, а не причинами, состоит в том, что какие бы биологические факторы ни присутствовали, они подхватываются и дополняются мощными культурными факторами, которые во многих случаях могут усиливать, нейтрализовывать или обращать вспять биологические тенденции. Большинство исследователей называют эти биологические различия полом, а культурные различия — родом. Сходным образом, исследователи обычно называют биологические полы мужским и женским, а культурные различия — относящимися к мужскому или женскому роду. На мой взгляд, есть две вопиющих ошибки, которые постоянно совершаются при изучении пола и рода. Первая (типичная для консерваторов) состоит в допущении, что все проблемы рода полностью определяются половыми различиями (так что биология — это судьба). Вторая (типичная для либералов) — это мнение, что все половые различия представляют собой просто культурные конструкции (так что биологией можно пренебречь). И то, и другое — крайне извращенные позиции, в основе которых почти всегда лежит идеология. Мне кажется, что вместо этого нам следует признавать и уважать моменты истины, содержащиеся в обеих этих позициях: биологически постоянные половые различия (например, тот факт, что женщины рожают и кормят грудью, а у мужчин более высокий уровень тестостерона) подхватываются и дополняются, нередко очень существенно, культурными факторами и влияниями. — 175 —
|