Один вкус. Дневники Кена Уилбера

В то же время я повторяю: несмотря на то что все линии развития (включая фронтальную, глубинную психическую и способность к свидетельствованию) следуют своим собственным стадиям, общая смесь линий не подчиняется таким закономерностям. «Совокупная самость» манипулирует примерно двумя дюжинами различных линий, и потому развитие каждого человека оказывается совершенно уникальным.

Понедельник, 17 ноября

Именно потому, что эго, душа и Самость могут присутствовать одновременно, можно лучше понять реальный смысл понятия «неэгоистичности», которое вызвало невероятное количество путаницы[*]. Но «неэгоистичность» вовсе не означает отсутствие функциональной самости (это был бы психотик, а не мудрец); оно означает, что человек больше не отождествляется исключительно с этой самостью.

Одна из многих причин тех затруднений, которые вызывает у нас понятие «неэгоистичность», состоит в том, что люди хотят, чтобы «неэгоистичные мудрецы» соответствовали их представлениям о «святости» или «духовности», которые обычно означают полное отсутствие плотских желаний или побуждений и постоянную милую улыбку. Люди хотят, чтобы святые обходились без всего того, что обычно заботит их самих — денег, еды, секса, взаимоотношений, желаний, — они хотят, чтобы «неэгоистичные мудрецы» были «выше всего этого». Говорящие головы без тела — вот что они хотят видеть. Они считают, что религия попросту избавляет от всех более основных инстинктов, влечений и отношений, и потому они обращаются к религии не за советом, как жить с воодушевлением, а за тем, чтобы избегать такой жизни, подавлять и отрицать ее, спасаться от нее.

Иными словами, типичный человек хочет, чтобы духовный мудрец был «в меньшей степени человеком», каким-то образом лишенным всех тех беспорядочных, пикантных, сложных, пульсирующих желаний, побуждений и сил, которые движут большинством человеческих существ. Мы ожидаем видеть у мудрецов отсутствие всего, что движет нами самими! Мы хотим, чтобы мудрецов совершенно не касалось все то, что нас пугает, сбивает с толку, мучает, ставит в тупик. И именно это отсутствие, эту пустоту, эту «менее чем человечность» мы обычно подразумеваем под «неэгоистичностью».

Но «неэгоистичность» не означает «меньше, чем личность», она означает «больше, чем личность», все нормальные личностные качества плюс некоторые надличностные. Подумайте о великих йогах, святых и мудрецах — от Моисея до Христа и Падмасамбхавы. Они были не робкими слабаками, а энергичными вождями и инициаторами решительных действий — от изгнания торговцев из храма до покорения целых стран. Они говорили с миром на его собственном языке, а не с каким-то неземным благочестием; многие из них провоцировали массовые социальные революции, которые продлились тысячи лет. И они делали это не потому, что избегали физических, эмоциональных и ментальных измерений человечности и эго, являющегося их проводником, а потому, что использовали их с такой напористостью и силой, которая потрясала мир до самых его оснований. Несомненно, они также имели доступ к душе (глубинному психическому) и духу (бесформенной Самости) — первоисточнику их силы, — но они выражали эту силу в конкретных результатах именно потому, что эффективно использовали более низкие измерения, через которые она могла говорить на языке, понятном всем.