|
Я вспоминаю эпизод с моим братом, когда он попал в психиатрическую больницу, потому что считал, что он Христос, и как таковой делал ужасные вещи. Однажды мой брат, я и врач встретились в больничной палате — врач не позволял моему брату ни с кем встречаться без своего присутствия. Я вошел в рясе, с четками, бородатый, тогда как мой брат был в синем костюме и при галстуке. Он был заперт, а я был свободен, и мы оба понимали юмор этой ситуации. Мы говорили о том, можно ли убедить психиатра, что мой брат — Бог. Все это время доктор что-то писал в своем блокноте, явно чувствуя себя не в своей тарелке, потому что мой брат и я в действительности витали где-то далеко. Затем мой брат сказал: “Я совершенно не понимаю, почему я в больнице, а ты на свободе. Ты выглядишь как псих”. Я сказал: “Ты полагаешь, что ты —Христос? Он ответил: “Да”. “Отлично, тогда я тоже Христос”, — сказал я. “Нет, ты не понимаешь!” — возразил он. На что я ему ответил: “Вот именно потому они тебя и заперли”. В ту минуту, когда вы говорите кому-то, что он — не Христос, берегитесь. Многие люди теряли почву под ногами на физическом плане реальности, когда энергия, возникающая из их духовной практики, становилась слишком интенсивной. “Сеть поддержки в духовном кризисе” помогла им вернуться на землю. В Индии людей, переживавших такого рода отделение, называли “опьяненными Божественным”. Анандамайи Ма, одна из величайших святых всех времен, была очень достойной бенгальской женщиной, которая провела два года, кувыркаясь “колесом” в палисаднике своего дома. Известно, что все это время она ходила без сари. В нашей культуре такое поведение — материал для колонки скандальной хроники. В индийской культуре говорят: “О, это святой, опьяненный Божественным. Мы должны позаботиться о нем в храме”. В нашей культуре мы не имеем системы поддержки для такого рода преображающей утраты почвы — процесса, через который вам порой необходимо пройти. Разумеется, очень многие люди просто ушли в иную реальность и не вернулись. Полный процесс включает в себя потерю связи с физическим планом, а затем возвращение назад, на этот план. В ранние дни вся проблема заключалась в том, чтобы заставить людей выйти туда, освободиться от умственных шаблонов и той тяжести, которую они вобрали в свои жизни. Затем вы смотрели вокруг и видели, что все “парят”. Я смотрел на половину аудитории, и мне хотелось сказать: “Эй, смелее вверх, все в порядке. Жизнь не так тяжела”. Второй половине я был готов сказать: “Давайте соберитесь, выучите свой адрес, найдите себе работу”. — 160 —
|