|
Еще одно затруднение по окончании ретрита или после интенсивной внутренней практики возникает у тех людей, которые обнаруживают, что они использовали практику как способ бегства от действительности, как способ отказа или подавления в своей жизни. Многие ученики использовали медитацию не только для раскрытия внутренних пространств и для нахождения внутренней уравновешенности, но также и для бегства от действительности. Мы боимся мира, боимся полноты жизни, боимся отношений с другими, боимся работы или боимся каких-то аспектов того, что означает быть живым в физическом теле, и мы бежим от этого в медитацию. Всякий, кто занимался практикой какое-то время, вероятно, найдет определенный элемент этого в своем сердце и в своем уме. Мы должны понимать, что медитацию, как и любой вид терапии или дисциплины, можно использовать умело — для освобождения, для открытия сердца. Ее можно также использовать и защитным образом, в угоду эго и нашим страхам. Мы можем успокаивать себя, так что нам не приходится иметь дело с определенными трудностями; следить за своим дыханием, так что мы даже не чувствуем определенные трудные эмоции; или уделять внимание свету, так что мы можем избегать определенных аспектов своей “тени”, своей темной стороны. Существует прекрасное описание того, как духовная практика может использоваться не по назначению — для укрепления эго или для создания нового, улучшенного образа себя; все это ясно изложено в книге Чогьяма Трунгпа Ринпоче “Преодоление духовного материализма”. Внешне, посредством эмоций и в особенности посредством привязанности к новым идеалам и взглядам мы можем бессознательно создавать имитацию духовности, используя ее внешние формы, убеждения и практику медитации в качестве места, где можно укрыться или искать безопасности от постоянно меняющегося мира. По мере того как мы совершенствуемся в своей практике, нам приходится выявлять и осознавать свои попытки бегства, имитации или укрытия, если мы хотим прийти к более полному чувству свободы. Те, кто не признает этого после некоторого периода практики, могут застревать на одном месте и становиться “хроническими медитаторами”, которые внутренне ощущают подавленность, потому что реальный процесс роста остановился, однако внешне следуют всем формам и идеалам практики и притворяются, что полностью себя в ней реализуют. Эти проблемы нуждаются в изучении и требуют искренней прямоты, чтобы человек мог снова открыться росту подлинного духовного раскрытия. Помимо всего прочего каждый человек привносит в практику свой собственный невротический стиль. В буддийской психологии это описывается на основе трех фундаментальных факторов: жадности, отвращения и путаницы мыслей, тогда как другие системы выделяют иные невротические категории. Чтобы избежать этой опасности, мы должны осознавать свой основной невротический стиль, и тогда он не становится для нас ловушкой в нашей практике. — 132 —
|