«Я и раньше переживал измененные состояния сознания в психоделических сеансах и знал, что самые ужасные страхи в этих переживаниях не отражают объективно существующей опасности и обычно рассеиваются, как только сознание возвращается к обычному состоянию. Как ни убедительно было это переживание, мне хотелось верить, что это «всего лишь один из таких страхов». Но ощущение надвигающейся гибели становилось все реальнее. Я открыл глаза, и панический ужас овладел всем моим существом. Мое тело было покрыто гигантскими муравьями и на коже появились сотни красных волдырей. Все это происходило не просто в моем уме; все было на самом деле. Я осознал, что это неожиданное осложнение привнесло элемент, которого прежде не хватало, чтобы сделать мои страхи абсолютно убедительными. Я сомневался в том, что меня может убить само переживание, но теперь я не знал, что способно сделать со мной в измененном состоянии сознания большое количество яда сотен неизвестных мне гигантских мексиканских муравьев. Я решил поскорее унести ноги из этих развалин, чтобы избавиться от влияния божеств. Однако время, казалось, замедлило свой бег и почти остановилось, и все мое тело стало неимоверно тяжелым, словно свинцовым. Я отчаянно пытался бежать как можно быстрее, но казалось, что я продвигаюсь как в замедленном кино. Я чувствовал себя как будто на привязи. Божества и стены развалин крепко захватили меня и держали с помощью своих чар. Все это время в моем уме по прежнему мелькали образы всей истории Паленке. Я мог видеть забитую до отказа автостоянку, отделенную от развалин тяжелой цепью. Это был предсказуемый рациональный мир моей повседневной реальности. Я поставил себе цель добраться туда, чувствуя что этот мир должен каким-то образом спасти мне жизнь. В этот момент цепи казались мне границей, за которой заканчивается влияние магического мира древних богов. Разве наш современный мир не покорял и не подрывал империи, основанные на верованиях в мистические реалии?»3 Его ожидания оказались верными. Спустя, казалось, целую вечность и с огромными усилиями он достиг автостоянки. В этот момент с него как бы спал тяжкий гнет — физический, психологический и духовный. Он чувствовал легкость, экстаз и мощный прилив жизненной энергии, словно заново родился. Его чувства очистились и широко раскрылись. Величественный закат во время его возвращения из Паленке, обед в маленьком ресторанчике в Виллагермосе, где он наблюдал пульс жизни на улицах, и наслаждение фруктовыми соками в местных кафе были для него поистине экстатическими переживаниями. Однако большую часть ночи он провел, принимая холодный душ, чтобы облегчить боль и зуд от множества муравьиных укусов. — 74 —
|