|
В ходе этого сеанса, после сильного приступа, стало совершенно ясно, что она была очень близка к полному кататоническому расколу. Но я никогда не видел раньше такую ясность и такое здравомыслие при кататоническом состоянии. Обычно прояснение здравомыслие возвращаются после снятия ката-тонического оцепенения путем сильного гнева. Здесь никакой гнев не наблюдался - с неподвижностью боролось здравомыслие. Какая функция победит? Я не знал; никто не мог бы сказать. Ее кататоническая неподвижность была очень сильной, но она очень хотела общаться со мной, разговаривать со мной, рассказывать о том, что в ней происходит. Она говорила очень четко, но очень медленно, каждое слово выходило наружу с огромным усилием. Выражение ее лица было подобно маске; она не могла шевелить лицевыми мышцами; но ее глаза не были затуманенными, напротив, в них был огонь здравомыслия и понимания. Ее речь. хоть и медленная, была четкой и упорядоченной, логичной и по существу. Она рассказывала мне около трех часов, как на днях она <полностью погрузилась в другой мир>. <Силам> удалось затащить ее в этот мир против ее воли. Ей наконец удалось вернуться в реальный мир. Но у нее не было вообще никаких контактов с предметами и людьми. Все казалось как будто уплывшим на очень далекое расстояние. Ей было безразлично, было ли девять часов утра или вечера, смеялись ли люди вокруг или плакали, нравилась ли она им или нет. Она упорно пробовала приблизиться к своим ощущениям, но была не в состоянии что-либо сделать. Она пристально смотрела на яркое пятно света на полу. Она знала, что это был свет, но в то же время он казался ей странным, <инородным>, как будто это было <что-то живое>. Мне было ясно, что она четко различает ощущения, но, несмотря на все свои усилия, она не может установить контакт со своим собственным восприятием. Различие между ее внутренним состоянием до лечения и теперь проявилось прежде всего в состоянии смущения: сейчас она тоже смущалась, но в то же самое время знала абсолютно точно, из-за чего она смущалась. Это был огромный шаг вперед к выздоровлению. Эти понимания в процессе самого лечения очень важны. Они не только сообщают нам, что происходит при кататониче-ском оцепенении, но и открывают важные функции сознания. Каждый естествоиспытатель знает, насколько решающим является это для понимания самой большой загадки всей естественной науки - функции самовосприятия. На протяжении всего эксперимента я чувствовал и действовал гораздо чаще как естествоиспытатель, а не как психиатр. — 330 —
|