|
Недостаток времени в этом месяце [август, 1880] не позволил нам дать подробный ответ на возражения против атлантической гипотезы, которые с пониманием дела были выдвинуты нашим корреспондентом. Но давайте посмотрим, являются ли они столь сокрушительными, как это может показаться на первый взгляд, хотя они и основываются на "недавних исследованиях", которые "раз и навсегда опровергли эту теорию". Не слишком углубляясь в этот вопрос, мы ограничимся одним коротким замечанием. Многие научные вопросы, которые одно время казались решенными раз и навсегда, были в последствии разбиты над головами теоретиков, забывших об опасности попыток возведения простой теории в ранг непогрешимой догмы. Мы не подвергаем сомнению утверждение о том, что "никогда под воду не погружалась территория столь гигантских размеров, на месте которой мог бы возникнуть Атлантический или Тихий океан", ибо в наши планы не входит предлагать новую теорию образования океанов. Океаны могли быть там, где они находятся сейчас, со времени их образования, и все же целые континенты могли разрушиться, частично уйдя под воду, частично оставшись над поверхностью, образуя многочисленные острова, как в случае затопленной Атлантиды. Мы имели в виду, что в доисторические времена и в течение длительного периода после них земной шар изобиловал цивилизованными народами. Азия, Америка и, вероятно, Европа, были частями огромного материкового образования, объединенные либо узкими перешейками, каковой, очевидно, существовал когда-то там, где сейчас находится Берингов пролив (соединяющий Северный Тихий и Северный Ледовитый океаны, и имеющий менее двадцати-двадцати пяти морских саженей в глубину), либо более широкими участками суши. Мы не будем полемизировать с моногенистам, которые утверждают, что Центральная Азия была единственной колыбелью человечества, но оставим эту задачу полигенистам, которые способны успешнее справиться с ней, чем мы сами. Но, в любом случае, прежде чем мы сможем принять теорию моногенеза, ее защитники должны предоставить нам неопровержимую гипотезу, которая более убедительно объяснила бы наблюдаемые различия между человеческими типами, чем гипотеза о "расхождении, вызванном различием климата, обычаев и религиозной культуры". Мосье Кватрофаг, безусловно, может оставаться самым выдающимся натуралистом — врачом, химиком и зоологом, — и все же мы совершенно не понимаем, почему мы должны оказывать предпочтение его теориям перед всеми остальными и безоговорочно принимать их. М-р Амрита Дал Бисвас, очевидно, ссылается на рассказ о некоторых научных экспедициях вдоль берегов Атлантики и Средиземного моря, совершенных этим знаменитым французом, озаглавленный "Souvenirs d'un Naturaliste". Он, по-видимому, рассматривает мосье Кватрофага в качестве непогрешимого папы в решении научных вопросов: мы же воздерживаемся от этого, хотя он и является членом Французской Академии и профессором этнологии. Его теория миграции через океаны может быть уравновешена более чем сотней других теорий, полностью противоположных ей. Именно потому, что мы посвятили всю свою жизнь поискам истины — за столь лестное признание мы благодарим нашего критика, — мы никогда не признаем на веру утверждения никакого авторитета по любому вопросу и в какой бы то ни было форме; и, добиваясь самолично ИСТИНЫ и прогресса посредством досконального и мужественного изыскания, не отвлекаясь ни на какие посторонние обсуждения, мы бы не посоветовали никому из наших друзей поступать иначе. — 377 —
|