|
Где же здесь пространство для механической теории? Возражающие могут сказать, что это так только лишь по-видимости, тогда как в реальности все они имеют пространственную протяженность. Но такой аргумент был бы полностью ошибочным. Единственная причина полагать, что объекты, воспринимаемые нашими чувствами, имеют протяженность во внешнем мире, связана с тем, что они кажутся нам таковыми, поскольку мы можем наблюдать их посредством зрения и осязания. Однако, по отношению к сфере наших внутренних чувств даже это предполагаемое основание утрачивает свою силу, и нет никаких оснований принимать его. Заключительный аргумент лектора наиболее интересен для теософов. Этот физиолог современной школы материализма говорит: Таким образом, более глубокое и более непосредственное знакомство с нашей внутренней природой открывает нам мир, совершенно непохожий на тот, который дают нам наши внешние органы чувств, и обнаруживает исключительно разнообразные способности, показывает объекты, не имеющие ничего общего с пространственной протяженностью, и явления, абсолютно не связанные с тем, что подпадает под действие механических законов. До сих пор противники витализма и "жизненного принципа", так же как и последователи механической теории жизни, основывали свои взгляды на предположении, что до мере того, как физиология будет двигаться вперед, ее ученые будут все более и более преуспевать в подчинении физиологических функций законам слепой материи. · Они говорят, что все те проявления, которые обычно приписывали "мистической жизненной силе", могут быть сведены к действию физических и химических законов. Они заявляли и все еще громогласно кричат о признании того факта, что это лишь вопрос времени, когда будет достигнут полный триумф в доказательстве того, что все жизненные процессы во всей своей совокупности не представляют собой ничего более загадочного, чем очень сложный феномен движения, управляемого исключительно силами неодушевленной природы. Но вот перед нами профессор физиологии, который утверждает, что к их большому сожалению история физиологии доказывает прямо противоположное; он произносит такие зловещие слова: Я считаю, что чем в большей степени становятся точными и разносторонними наши опыты и наблюдения, чем глубже мы проникаем вглубь фактов, чем больше мы пытаемся понять и объяснить явления жизни, тем больше мы приобретаем убеждение, что даже те явления, которые, как нам казалось, мы уже способны объяснить посредством физических и химических законов, в действительности являются непостижимыми. На самом деле, они куда более сложные; и, как мы полагаем сейчас, они недоступны никакому механическому объяснению. — 305 —
|