|
Есть одно место, очень забавное и поучительное, в письме мистера А. Г[ебхарда], где он подробно излагает, как дал мне письмо и шесть часов спустя я сказала ему: «оно ушло»; он добавляет, что «спустя четыре дня полковник написал Е.П.Б., что его Учитель появился и сообщил, что К.Х. сказал» (смотрите оригинал, отосланный обратно вам). Но тогда добрый «полковник тоже должен быть обманщиком», моим сообщником и пособником? Или это мой Учитель мистифицирует его, мистера А.Г., Артура Гебхарда, или что? И снова: «Е.П.Б. обманщица, хотя я никогда не буду отрицать ее прекрасных качеств». «Прекрасные качества» обманщицы сами по себе являются чем-то поразительным и, во всяком случае, оригинальным. [Передача Е.П. Блаватской письма Гебхарда Махатме]Поэтому, пожалуйста, скажите мистеру А.Р. Гебхарду, что, если вообще кто-либо и является обманщиком, то таких «обманщиков» двое, а также скажите, что Махатма К.Х. получил его письмо, но никогда его не читал по той простой причине, что был связан данным Чохану обещанием не читать ни одного письма от какого-либо теософа до тех пор, пока не вернется после выполнения своей миссии в Китае, где он в то время находился. Он удостоил меня этим сообщением, чтобы помочь моему оправданию, как он сказал. Он строго запретил пересылать ему какие-либо письма до получения на то разрешения. Так как Учитель по настойчивой просьбе Артура Г. взял это на себя по причинам, известным только ему самому, я тут ничего не могла сказать, и мне приходилось только подчиниться. Я взяла это письмо и положила его в выдвижной ящик, полный бумаг. Когда я искала его, то обнаружила, что оно уже ушло, по крайней мере, я не видела его, и сказала об этом ему (Гебхарду. – Ред .). Но перед тем как ложиться спать, вынимая конверт, я нашла, что его письмо все еще там, хотя утром оно действительно ушло. Далее, если моя память не подводит меня, я показала мадам Гебхард письмо Олькотта, в котором он говорит о том, что ему сказал Учитель. Я не читала письма Гебхарда и могла принять эти слова как ответ на это письмо. У меня не осталось ни малейшего воспоминания о содержании того послания. Одно я знаю, и мадам Гебхард это подтвердит: она говорила об ужасных ссорах между Артуром Гебхардом и его отцом; это она сказала мне в Лондоне перед отъездом в Париж, а также неоднократно говорила Олькотту. Она выразила надежду, что Махатма вмешается в ее пользу, и эти слова могут относиться к этому, а вовсе не к тому письму. Как я могу помнить? Олькотт мог не полностью услышать, или же я напутала. Могли произойти сотни комбинаций. Единственным обманом может быть лишь то, что я, сама того не зная, сказала ему неправду о письме, что оно ушло шесть часов спустя, тогда как оно было взято только утром. В этом я признаю свою «вину». — 430 —
|