Письма Махатм

[Книги Синнетта]

Ваши «Фрагменты» содержат некоторые ошибки, но все же их очень мало; они произошли исключительно из-за ваших двух наставников в Адьяре – один из которых не хотел , а другой не мог сказать вам всего. Остальное нельзя назвать ошибками, скорее это неполные объяснения. Они имели место частично из-за вашей недостаточной просвещенности по вашей последней теме (я подразумеваю всегда угрожающие обскурации), отчасти из-за недостаточности языковых средств, находящихся в вашем распоряжении, да и вследствие умолчания, налагаемого на нас нашими правилами. Все же, судя по всему, ошибок мало, и они незначительны; что же касается тех, на которые указывает «Изучающий оккультизм» (Марк Аврелий Симлы) в вашем № VII, то вам будет приятно узнать, что все указанные ошибки, несмотря на кажущиеся противоречия, легко могут быть (и если вы считаете необходимым, будут ) примирены с фактами. Беда в том, что, во-первых, вам нельзя давать действительные цифры и [объяснять] разницу в Кругах, во-вторых, вы недостаточно раскрываете двери для исследователей. Сияющее светило Британского теософского общества и умы, которые его окружают (я подразумеваю – воплощенные), могут вам помочь увидеть изъяны – во всяком случае, пытайтесь. «Попытка не пытка». Вы разделяете тенденцию всех новичков выводить слишком строгие заключения из частично уловленных намеков и строить на них догмы так, как будто по этому делу уже произнесено последнее слово. Вы исправитесь, когда настанет время. Вы можете нас неправильно понимать, и это более чем вероятно, так как наш язык должен всегда быть более или менее языком притч и намеков, когда мы вступаем на запретную почву. У нас имеются свои особенные методы выражения, и то, что находится по ту сторону забора слов, даже более важно, чем то, что вы читаете. Но все же – дерзайте . Возможно, если бы мистер Мозес был в состоянии точно знать смысл того, что было ему сказано, в том числе и о его способностях, он нашел бы, что все это совершенно верно . Так как он – человек, внутренне растущий, его день еще может настать и его примирение с «оккультистами» может быть полным. Кто знает?

Пока что я, с вашего разрешения, заканчиваю этот первый том.

К.Х.

Письмо № 112 (ML-81)

[К.Х. – Синнетту]

Получено в Лондоне приблизительно в июле 1883 г.

Частное, но не абсолютно конфиденциальное

[О тяжелом социальном и духовном положении в Индии]

Я, как вы заметили, оставил место для отдельного частного письма на случай, если вы захотите прочесть то, другое, вашим британским «Братьям и Сестрам», и для нескольких намеков о предполагаемом новом журнале, о перспективах которого полковник Гордон писал вам так обнадеживающе. Я едва ли знал – пока не начал наблюдать за развитием этой попытки воздвигнуть бастион в интересах Индии, – как глубоко пал мой бедный народ. Подобно человеку, который у постели умирающего наблюдает за признаками уходящей жизни и считает слабые вздохи, чтобы понять, есть ли еще повод для надежды, так мы, арийские изгнанники, в нашем снежном убежище внимательно следим за исходом этого дела. Не имея права применять какие-либо сверхъестественные силы, которые могли бы повредить карме нации, но пытаясь всеми законными и обычными средствами стимулировать рвение тех, кто считается с нашим мнением, мы видели, как недели превращались в месяцы, но цель не была достигнута. Успех ближе, нежели когда-либо раньше, но все еще под сомнением. Письмо Говиндана Лала, которое я попрошу Упасику послать вам, показывает, что есть прогресс. Через несколько дней в Мадрасе должно состояться собрание местных капиталистов, на котором будет присутствовать мистер Олькотт и которое может принести плоды. Он будет встречаться с Гейкваром в Бароде и Холкаром в Индоре и сделает все, что в его силах, как он уже это делал в Бехаре и Бенгалии. Не было еще времени, когда Индия более нуждалась в помощи такого человека, как вы. Мы это предвидели, как вы знаете, и из патриотических побуждений пытались облегчить вам быстрое возвращение. Но – увы! Следует признаться: слово «патриотизм» теперь едва ли имеет какую-либо электризующую власть над сердцем индийцев. «Страна-колыбель искусств и верований» кишит несчастными существами, плохо обеспеченными и взбудораженными демагогами, которым все приходится добывать настойчивостью и наглостью. Мы все это знали в общих чертах, но никто из нас, арийцев, не исследовал всей глубины индийского вопроса, как мы это делали в последнее время. Если бы было позволено символизировать субъективные вещи объективными феноменами, я сказал бы, что психическому глазу Индия кажется покрытой удушливой серой мглой – моральным метеором[382]– одической эманацией ее порочного социального состояния. Там и сям мелькнет искра света, отмечая сколько-нибудь духовную сущность – человека, стремящегося к высшему знанию и борющегося за него. Если маяку арийского оккультизма суждено быть когда-либо вновь зажженным, то эти рассеянные искры должны быть собраны для его пламени. В этом задача Теософского общества, это приятная часть его работы, в которой мы так охотно приняли бы участие, если бы нам не мешали и не отбрасывали нас сами потенциальные челы. Я вышел за наши обычные пределы, чтобы помочь вашему особому проекту, будучи убежден в его необходимости и потенциальной полезности; раз я начал, то и продолжу, пока не станет известным результат. Но в этом неприятном опыте вмешательства в коммерческое дело я рискнул подойти к самому дыханию горнила мира. Я так страдал от этого вынужденного заглядывания с близкого расстояния в моральное и духовное состояние моего народа и был так потрясен ознакомлением с эгоистичной низостью человеческой природы (всегда сопровождающей прохождение человечества через нашу ступень эволюционного круга), я так ясно увидел несомненный факт, что этому нельзя помочь, что в дальнейшем воздержусь от какого-либо повторения этого невыносимого эксперимента.