Письма Махатм

Ваш К.Х.

Письмо № 105 (ML-25)

[К.Х. – Синнетту]

Пояснения о Дэвачане. Последние добавления.

Получено 2 февраля 1883 г.

[Ответы на вопросы]

(1) Зачем предполагать, что Дэвачан однообразен только потому, что какой-либо момент земного ощущения бесконечно продолжен – растянут, так сказать, на эоны? Это не так, такого быть не может. Это было бы против всякой аналогии и противоречило бы закону следствий, согласно которому результаты пропорциональны предыдущим энергиям. Чтобы выяснить это, вы должны иметь в виду: существуют два поля причинных проявлений, а именно объективное и субъективное. Более грубые энергии, те, которые действуют в более тяжелых, или плотных, состояниях материи, проявляются объективно в физической жизни, и их продуктом становится при каждом рождении новая личность, включенная в большой цикл эволюционирующей индивидуальности. Моральные и духовные действия находят свою сферу следствий в Дэвачане. Например: пороки, физические влечения и т.д., скажем, философа могут привести к рождению нового философа, короля, купца, богатого эпикурейца или другой личности, вид которой будет неизбежным следствием преобладающих наклонностей этого существа в предыдущем рождении. Бэкон, например, которого поэт назвал «величайшим, мудрейшим, мелочнейшим из людей», мог бы явиться в своем следующем воплощении как алчный ростовщик с необычайными интеллектуальными способностями. Но моральные и духовные качества прежнего Бэкона тоже должны найти себе поприще, на котором их энергии могли бы развернуться, – Дэвачан и явится таким поприщем. Следовательно, все величайшие планы моральной реформы, умственного и духовного исследования абстрактных принципов природы, все божественные устремления придут в Дэвачане к своему осуществлению. Абстрактная сущность, известная ранее как Великий Канцлер, будет занята в этом внутреннем мире собственного изготовления если и не совсем тем, что называется сознательным существованием, то, по крайней мере, проживанием столь реалистического живого сна, что ничто из реальностей жизни не может с ним сравниться. И этот «сон» будет продолжаться, пока карма не удовлетворится в этом направлении, рябь от действия силы не достигнет краев ее циклического резервуара, и существо не продвинется в следующую зону причин, которую оно может найти в том же мире, как и раньше, или же в другом, согласно своей стадии продвижения через необходимые Кольца и Круги человеческого развития.

Как же тогда вы можете думать, что «только один момент земного ощущения избирается для продолжения»? Совершенно правильно, этот «момент» длится до последнего, но потом продолжается как ключевая нота всей гармонии, определенный тон ощутимого диапазона, вокруг которого группируются и развиваются в последовательных вариациях мелодии и как бесконечные вариации темы все устремления, желания, надежды, мечты, которые в связи с этим особым «моментом» когда-либо проходили через мозг «спящего » в течение его жизни, не найдя своего осуществления на Земле, и которые он находит вполне живыми и осуществленными в Дэвачане, даже не подозревая, что вся эта блаженная действительность – лишь порождение его собственной фантазии, следствия ментальных причин, произведенных им самим. Тот особый момент, который будет наиболее напряженным и преобладающим в мыслях его умирающего мозга во время кончины, будет, конечно, регулировать все остальные «моменты». Все же последние – какими бы малыми и менее живыми они ни были, – тоже будут здесь, имея свое определенное место в этом фантасмагорическом шествии прошлых мечтаний, и должны придать разнообразие всему. Ни один человек на Земле не лишен какого-либо пристрастия, если не преобладающей страсти. Любой человек, как бы ни был он скромен и беден – а часто и благодаря этому, – предается мечтам и желаниям, хотя бы они оставались неудовлетворенными. Разве это однообразие? Назвали бы вы подобные вариации ad infinitum [363]на одну тему, да и эту самую тему – оформляющуюся на основе той группы желаний, которая являлась наиболее интенсивной во время жизни, и берущую от нее свои цвет и очертание, – «полным отсутствием всякого знания в уме обитателя Дэвачана», кажущимся «до некоторой степени постыдным»? Тогда, поистине, или вам не удалось понять смысл, передаваемый мною, или же меня следует порицать. Должно быть, я оказался очень неудачным в передаче истинного смысла и вынужден признать свою неспособность описать неописуемое. Последнее – трудная задача, добрый друг, и пока интуитивные восприятия наставленного челы не придут на помощь, никакие описания, как бы ни были они наглядны, не помогут. Действительно, нет соответствующих слов, чтобы выразить разницу между состоянием ума на Земле и состоянием его вне ее сферы действия; не существует терминов, эквивалентных нашим, нет ничего – кроме неизбежных (обязанных раннему западному воспитанию) предубеждений, следовательно, мыслей, текущих в ложном направлении в уме обучающегося – что могло бы помочь нам в восприятии совершенно новых мыслей! Вы правы, не только «обыкновенные люди», ваши читатели, но даже такие идеалисты и высокоинтеллектуальные индивидуумы, как мистер Ч.К.М., боюсь, не смогут схватить истинную идею, никогда не осознают всей ее глубины. Может быть, со временем вы лучше поймете, нежели сейчас, одну из главных причин нашего нежелания передать наше Знание европейским кандидатам. Только почитайте рассуждения и резкую критику мистера Родена Ноэля[364]в «Свете»! В самом деле, воистину вы должны бы ответить ему, как я вам советовал через Е.П.Б. Ваше молчание является кратким торжеством набожного джентльмена и выглядит дезертирством в отношении бедного мистера Мэсси.