Община

Отберем все лучшее и утвердим: познавший лучшее сделается общинником.

3.229. Твердость, спокойствие, находчивость, быстрота – так спрашивайте каждого, уверяющего в преданности общине. Но может оказаться спокойствие во время сна, твердость в бездействии, находчивость за едою и быстрота в получении денег.

Испытание постоянно применяется в общине. Самые новые формы жизни не ис-ключают испытания. Вы знаете, что Мы против заранее объявленных школьных испы-таний. Также Мы против заранее оповещенных испытательных периодов.

Эти поверхностные знания и лицемерные поведения не ускоряют, но замедляют развитие. Не припомню, чтоб образовался выдающийся деятель, подчиняясь этим ли-цемерным условиям.

Начинайте строить общину, как дом знания и красоты. Никаких условных мерил не будет в этом доме. Все будут стремиться знать и выражать свое знание. Только непре-станное узнавание поможет, только насыщенный труд удержит от оборачивания в темный угол.

Но мы ждем устремленных покинуть старую жизнь. Нет хуже, нежели принести с собой засушенку. Эти засушенки отнимают радость.

Новое строение должно стоять удаленно от жилых домов, чтобы функции обихода не касались здания, где куется будущее человечества. Мы согласны с тем, что общин-ники не дорожат жизнью, – этим они подтверждают непрерывность существования. Но качество сознания должно быть напряженной заботой общинников. Приходится твердить о сознании, ибо люди не привыкли ощущать его.

Сентиментальность часто принимается за сострадание, гнев – за возмущение и са-моохранение – за мужество.

Нужно понять, как напряженно надо очищать свои понятия, не только в мышлении, но в действии.

3.230. Казалось бы, навсегда покончено с двумя западными измышлениями – мис-тицизмом и метафизикой. Лаборатория, среднеоборудованная, говорит достаточно о свойствах единой материи. Но как только люди выходят за пределы опыта прошлого дня, они начинают покрывать свою беспомощность неопределенными, пыльными на-званиями. Они восстают против метафизики и мистицизма, прикрывая этими пугалами все научные возможности грядущего дня. Метафизика прошлого дня обратилась в научную истину посредственного грамотея, а мистицизм оказался историческим фактом, и стенка гроба убедила больше сознаний, самых обширных.

Тогда Мы спросим: зачем же скептик-обыватель неустанно плетет легенды и ткет мифы? Тысяча лет достаточна для полировки самого изысканного мифа, и обществен-ный деятель возносится на бумажный Олимп. И новорожденные скептики тянут его за край хитона, уговаривая своих товарищей посадить новых небожителей. Новый порт-ной перекроит хитон – и миф рождается. Говорим об этих фениксах не для улыбки. Нужно, наконец, усвоить уявление действительности. А всякая невежественность должна быть реально обнаружена и удалена из общины. Обывательское мифотворство не присуще общине.